Я дёрнулась в его руках, вырываясь из хватки, и сосредоточилась на лечении. Получалась плохо. Сил оставалось мало, и я подтянула к себе те крохи, что хранились в амулете. Представляла себе, как медленно постепенно срастаются ткани, сухожилия, мышцы. Как соединяются венки. Как восполняется кровью истощённое тело. Я хотела и крыльям вернуть былой облик, но как только рана на шее затянулась, оставляя на своём месте бурый рубец, грубые здоровенные руки оттащили меня от моего демона.
Я брыкалась и кричала, видя, как Люцифер поднимает Геральда и уносит в сторону больничного крыла. Но я до сих пор не ощущала в нём жизни. Я должна быть рядом и помочь. Я царапала в кровь того, кто удерживал меня, пиналась и вырывалась, пока знакомый рокочущий голос не приказал мне успокоиться, давя своей тяжелой энергией прямо на макушку. Аббадон.
— Хватит! — буквально рявкнул. — Мы ещё не закончили здесь. Возьми себя в руки!
В голове появились картины того, что ему пришлось пережить, и как глубоко он вынужден был запереть свои чувства. Он столько перенёс, что подвести его сейчас я не могла. Выдохнув, я ещё раз проследила за энергией Люцифера, выискивая с ним рядом хоть капельку медового алкоголя. Пусто. Но то, что рана затянулась, даёт хоть какую-то надежду. И кулон так и остался с ним.
Расслабившись и перестав вырываться, я глубоко вздохнула. Он выпустил меня из чугунной хватки и шагнул в сторону Сатаны. Я пошла следом. Мамон медленно поднимался с земли, только сейчас придя в чувства. Винчесто и несколько незнакомых мне демонов удерживали осознавших всю реальность происходящего ангелочков. Эрагон сидел на траве, рассматривая собственные руки, в то время как Сатана, принявший наконец свой человеческий облик, возвышался за его спиной. Асура с Ребеккой стояли рядом. Видимо, матушка всё ещё была под воздействием демоницы, так как не проявляла никаких попыток скрыться.
Я огляделась. Земля была залита кровью, тут и там валялись обломки оружия и вырваные перья всех цветов. В том месте, где удерживал меня ангел, на траве осталось странное пятно будто высохшей неожиданно травы. Я тронула Аббадона за руку, привлекая к себе внимание.
— Почему тот ангел меня отпустил?
— Он не отпускал.
Я нахмурилась, глядя на демона, на что он усмехнулся. Зелёные искорки пробежали в глазах.
— Это след от воздействия моей силы.
Он отвернулся, а я переваривала услышанное. Вот почему я заметила ужас на лице ангела, он понимал, что с ним происходит, и не мог сопротивляться. Демон просто развеял его по ветру. Было ли мне жаль? Конечно, я не хотела чтоб кто-то пострадал. Была ли я благодарна за такую помощь? Безусловно. Не доберись я вовремя до Геральда, не знаю, что было бы. Я и сейчас не знаю как он, и будет ли жить, но теперь у меня хотя бы есть надежда.
— Спасибо.
Он отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Всё внимание переключилось на владыку Ада. Он всё ещё требовал казни Ребекки, на что Эрагон вяло сопротивлялся. Остальные представители небес даже головы не поднимали. Я не прислушивалась к происходящему от слова совсем. Создавала лишь видимость присутствия. Вся моя душа рвалась сейчас в больничное крыло к Геральду, чтобы продолжить исцеление.
Я не заметила, как всё изменилось. Почувствовала только воодушевленную энергию Аббадона и успела перевести взгляд на мать. Казалось, в самый последней момент Асура вернула ей её тело. Она смотрела только на меня. Наверное, я хотела увидеть в её взгляде сожаление, вину. Материнскую любовь в конце концов. Но ничего этого не было. Только рассеивающаяся плоть, пылью разлетающаяся на ветру. И тишина. Она не издала ни звука. На секунду меня посетила печаль. Необходимость в той матери, которой я лишилась много лет назад и не смогла получить здесь, в этом мире. Но я понимала, что это правильное решение. Ребекка сотворила слишком много зла, нарушила тысячи законов и заслужила наказание. А потому, не дожидаясь, когда её тело распадётся полностью, я отвернулась, посмотрев на Эрагона.
Он наблюдал на казнью, боязливо посматривая то на Сатану, то на Аббадона. Он действительно боялся, что подобная участь ждёт и его, и опасения эти были не напрасны. Он заслуживал казни, ведь натворил дел намного больше Ребекки. Просто нет подтверждения на данный момент.
Не знаю, чем должен был закончится сегодняшний день. Какие изменения теперь ждут верхний и нижний мир. Есть ли угроза войны? Но когда последняя частичка тела Ребекки развеялась, небо затянули плотные облака. Ветер пронизывал до костей, и явно был не естественного происхождения. Все удивлённо оглядывались, выискивая причину. Единственный, кого я знала, и кто мог усмирить стихию ветра, был Фенцио, но сейчас, стоя в стороне, он выглядел не менее шокированным, чем остальные.
Когда на небе не осталось ни одного проблеска синевы, молния прорезала пространство, с громким хлопком врезаясь в центр двора, чудом никого не задев. В небо поднялся столб пыли, которая, оседая, открыла нам вид на мужчину. Отсутствие крыльев немного шокировало. Возраст определить было трудно, ему с одинаковой вероятностью могло быть как двадцать пять, так и пятьдесят земных лет. Только взгляд выдавал, что за этой оболочкой скрывается проницательный ум и непомерная вековая мудрость.
— Приветствую вас, дети мои.
Что? Это тот, о ком я думаю? Сам Шепфа? Но ведь. Его же никто не видел последние несколько столетий, может, тысячи лет. Что вдруг сподвигло его явиться к нам? Казнь Серафима? Я сглотнула образовавшийся в горле ком.
— Отец.
Сатана склонил в уважении голову, в то время как остальные присутствующие опустились на колени. Кроме меня. Я настолько растерялась, что стояла одна как статуя, среди прочих коленопреклонённых. Видимо, моя возвышающаяся фигура привлекла внимание Бога. Подойдя ко мне почти вплотную, он заглянул мне в глаза, даря такую тёплую улыбку, будто я его родная дочь. В душе стало сразу чуточку легче. Прохладная тяжелая ладонь опустилась на плечо, сдавливая его в подбадривающем жесте.
— Ты все делаешь правильно, дитя. Но у меня на тебя ещё очень много планов. Я слышу все твои мысли до последней, твои рассуждения и выводы. Не смей опускать руки. Нам предстоит еще долгий путь к полному равновесию миров.
Я зарумянилась, осознавая, что он роется в моей голове постоянно, но всё же не могла промолчать. Был вопрос, который беспокоил меня больше других.
— Раз вы слышите мои мысли, то знаете, что я не справлюсь с вашими планами одна. Скажите, Геральд поправится?
Он снова улыбнулся, ласково и трепетно. Прохладные пальцы пригладили мои волосы, взгляд пробежался по крыльям.
— Разве я могу отнять то, что сам же и даровал тебе? Вам предстоит проделать этот путь рука об руку. Как говорят на Земле? И в горе и в радости.
— Но ведь других вы лишили своих даров. Чем они провинились?
Было немного страшно дерзить самому Шепфа, но этот вопрос слишком волновал меня всё это время. Все, как один, утверждали, что любовь — это дар. Но то, как легко и у сколь многих он его забирал, наводило на мысль, что это и не дар вовсе, а наказание.
— Увы, не все зависит от меня. Я дал своим детям свободу воли, и это привело к необратимым последствиям, вынуждая меня вмешаться. Но теперь, благодаря тебе и твоим близким мир восстановится.
Хоть мы и говорили между собой, присутствующие прислушивались к каждому нашему слову. Шепфа невесомо поцеловал меня в лоб и отошёл на несколько шагов, осматривая остальных. Приблизился к Эрагону, присаживаясь на корточки напротив Серафима. Только сейчас я задумалась о том, что Серафимы считаются приближёнными к Богу. Каково, интересно, Эрагону? Он знает свою вину. И знает, что Шепфа в курсе всех его деяний.
Их слов я не слышала, да и не очень хотела. После Эрагона, бескрылый подошёл к Сатане, так же тихо о чём-то с ним беседуя. Он прошёлся по каждому из присутствующих. Все с нетерпением ждали своей очереди. Когда всё закончилось, Шепфа поднялся на почти разрушенную сражением сцену, обращая внимание на себя.