Выходит Ксавьер, тяжело опускается рядом.
– Работают.
Столько лет при медицине, два срока в Индонезии и прочее, и все равно на Ксавьера это накатывает, накатывает каждый раз. Черные пальцы дрожат, он раскуривает сигарету, глубоко затягивается. Эйб смотрит на него, понимая, что и сам сейчас выглядит ничем не лучше, хотя и старается внушить себе полное безразличие. Только не начинай воображать себя Спасителем, ты просто спасатель! – сказал бы психологический консультант отряда. Эйб смотрит на часы: семь тридцать. Они получили вызов ровно два часа назад. Верится с трудом, кажется, что прошло гораздо больше времени – и гораздо меньше. Словно шесть часов сжались в пятнадцать минут. Такая уж у спасателей работа.
– Слушай, – вспоминает он, – мы же час уже как отдыхаем. Смена давно кончилась.
– Хорошо.
И опять тянется время. Из дверей вываливается врач.
– Сегодня, ребята, не везет, – весело объявляет он. – Очень печально, но оба доставлены мертвыми.
Некоторое время они молчат – неподвижно сидят и молчат.
– Какого хрена. – Ксавьер щелчком отправляет свою сигарету куда-то в темноту. Эйб почти не различает его лица.
– Пойми, Ксав, мы сделали все, что могли.
– Женщина не была ДМ. Ее же взяли в палату!
– В следующий раз, Ксав, повезет больше. В следующий раз.
Ксавьер трясет головой, встает:
– Так что, мы свободны?
– Да.
– Тогда, Эйб, поехали.
Едут они молча. Эйб выруливает на магнитную дорожку, набирает программу, которая выведет фургон на дель-мар-скую трассу, а затем по ньюпортской до Дайера. Везде пусто и тихо. Они подъезжают к пожарно-спасательной станции, ставят фургон среди нескольких десятков таких же, заходят в дежурку, заполняют отчеты, отбивают время окончания работы, а потом идут на служебную стоянку. Подходя к машине, Эйб чувствует себя выжатым как лимон, опустошенным. Ощущение привычное, оно повторяется каждый раз, когда он после смены лезет в карман за ключами.
– Увидимся, Ксав, – кричит он темному силуэту напарника.
– Уж конечно. Когда наше дежурство?
– В субботу.
– Вот тогда и увидимся.
Ксавьер подает машину назад, разворачивается и уезжает в неведомые глубины нижней Санта-Аны, в свою жизнь, почти недоступную пониманию Эйба: у Ксава там жена, четверо детей, десять тысяч близких и дальних родственников… Жизнь, которой жило дедовское поколение, мелодраматичная, что твой телевизионный сериал. И Ксав, которому приходится содержать всю эту команду, дошел, похоже, до предела. Ведь точно сломается, думает Эйб. А ведь сколько держался.
И снова ньюпортская магистраль, главный кровеносный сосуд ОкО. Машину подхватывает река красных хвостовых огней, красных кровяных шариков. Эйб набирает южную оконечность Саут-Кост Пласа, откидывается на спинку. Ставит на проигрыватель диск, что-нибудь сейчас такое – погромче, побыстрее и поагрессивнее. «Три Чайника и Глупый Гусь» запиливают классический свой альбом «Сьябывай с этого пляжа».
Что сказал бы автомозг, владей он языком?
Залезай в машину? Мотай пешком?
(Ты автомозг,
Ты твердо держишь ряд,
Ты согласен со всем,
Что тебе говорят.)
Сейчас твоя машина
Расшибется в хлам!
Смешается органика
С металлом пополам!
(Жаль, что автомозг не владеет языком.
Жаль, что ты не пошел пешком.)
Подпевая во всю глотку, Эйб влетает в СКП, находит место для стоянки, считай, у самого дома Сэнди, поднимается на лифте, вваливается в квартиру. Яркий свет, оглушительная музыка – «Тастинская трагедия» выдает «Счастливые денечки». Индонезийского стиля аккомпанемент прошит строчками пулеметных очередей. Самое оно, думает Эйб, то, что доктор прописал.
– Тебя искал Таши, – клюет его в щеку Эрика. Вот и прекрасно. Откуда-то вылезает Сэнди.
– Авраам, ну ты совсем как увядшая фиалка, только что с работы, да? – Широкая ухмылка Сэнди, в руке Эйба появляется пипетка, теперь закинуть голову, раскрыть глаза пошире, кап-кап-кап. Эйб хочет вернуть пипетку. – Приканчивай, есть еще.
Кап-кап-кап. Неожиданно по спинному мозгу бежит электричество, его много, оно рвется наружу. Эйб переходит в соседнюю комнату, там танцуют, а он чувствует, как сгустки энергии поднимаются по позвоночнику, стекают с кончиков пальцев, и тоже начинает танцевать – резко подпрыгивая чуть не к самому потолку, стряхивая эту энергию. Теперь все в порядке, теперь все хорошо. Эйб закидывает голову и громко воет: