– Пусть разовьет мелкую моторику пальцев и научится владеть своим телом, – пояснил он Лене.
Елена была намного проще мужа, ее интересовали исключительно книги по кулинарии и домоводству, из музыки она предпочитала что-нибудь жалостливое, желательно про любовь, а в театре Леночку клонило в сон. Киселева искренне восхищалась мужем, который легко жонглировал фразами вроде «мелкая моторика пальцев» и мог спокойно разгадать самый сложный кроссворд, поэтому она никогда не вмешивалась в воспитание дочери. Лена занималась бытом, вскакивала в пять утра, чтобы успеть приготовить домашним горячий завтрак, стирала, гладила, убирала, пекла пироги и почти на все вопросы дочери отвечала:
– Папа вернется и объяснит.
День Анечки был расписан до предела. Подъем, зарядка, холодный душ в любую погоду, школа, обед, музыкальные занятия или спорт, кружок лепки или вышивания, домашние уроки, чтение книг, сон. Телевизор был вычеркнут, общение со сверстниками ограничивалось переменами, выходные дни Виктор делил на «спортивные» и «культурные». В субботу он с дочерью посещал театр, концерты, выставки, в воскресенье они бегали на лыжах, коньках или шли в бассейн. Лена оставалась дома, пекла торт или шила девочке платье.
К десяти годам Аня опережала сверстников по развитию, стала круглой отличницей, победительницей олимпиад и вдобавок красавицей. Художественная гимнастика отшлифовала фигуру девочки, она выгодно отличалась от одноклассниц. По идее, у школьницы Киселевой были все шансы стать в классе лидером: как правило, дети любят тех, кто быстрее всех бегает и выше прыгает, а еще Аня всегда первой сдавала тетради на контрольных. Но ее откровенно сторонились. Причина крылась в Аниной заносчивости. В классе учились дети очень обеспеченных родителей, их одевали в роскошные фирменные вещи, но Лена отлично шила, ей ничего не стоило за пару вечеров смастерить для Ани такой наряд, что одноклассницы синели от зависти. Киселева считала себя самой умной, самой красивой, самой ловкой, самой роскошной. Анечка абсолютно не задумывалась над тем, где родители берут деньги, и не понимала, что практически все заработанные средства идут на ее содержание. Лена много лет носила одно и то же пальто, а Виктор сам ремонтировал себе ботинки.
Когда Аня перешла в шестой класс, отец неожиданно умер, Лена осталась с дочерью одна. Проблемы начались сразу. Матери теперь пришлось уйти работать в больницу и набирать побольше ночных смен – за них много платили. Походы в театр и консерваторию прекратились, у Лены не было ни денег, ни свободного времени. Правда, мать попыталась сохранить заведенный порядок. Один раз она купила билеты на концерт какого-то пианиста и… заснула в зале.
– Я больше никуда с тобой не пойду! – возмутилась Аня, с трудом растолкав Лену после финальных аккордов.
Очень скоро Анечка поняла: мать – тупая коза. Да, у нее получаются вкусные сырники и ватрушки, она замечательно печет, но на какую тему с ней можно поговорить? О способах варки геркулесовой каши? Учителя и одноклассники тоже казались ей идиотами: первые пересказывали учебники, вторые были неспособны запомнить разжеванную педагогами информацию, читали тупую газету «Гвоздь», ржали над похабными анекдотами и фанатели от поп-группы «Бамс», создавшей бессмертный хит «Любовь на снегу». Вся школа от мала до велика распевала: «Когда наступит зима, ты уйдешь от меня, ветром любовь унесет, снегом ее занесет».
Анечка, воспитанная на классике, любила «Битлз», «Queen», «Rolling stones» и прочее, по мнению одноклассников, «пенсионерское дерьмо», морщилась, услышав песни российских поп-звезд, и презрительно заявляла: «Тынц-тынц, бумс-бумс, тынц-тынц. Шикарная мелодия, Моцарт отдыхает». Ну и как должны были относиться к Ане ровесники?
В тринадцать лет ученица Киселева пошла вразнос. Она покрасила волосы в черный цвет, сделала тату и на все замечания матери отвечала:
– Да пошла ты!
Испуганная Лена попыталась подлизаться к Ане, накопила денег и приобрела ей вожделенную кожаную куртку. Та с презрением отвергла обновку и заявила: «В следующий раз дашь свои копейки мне, я сама прикид подыщу».
Лена расплакалась, а любимая дочь, буркнув: «Фу, прекрати лить сопли», ушла в детскую и на всю громкость врубила проигрыватель, специально выбрав из огромной фонотеки группу «Рамштайн». Аня не любила «железный» рок, но она безошибочно угадала в тот день исполнителей. Через двадцать минут мучений от какофонии звуков рыдания Елены перешли в истерику.
Дальше – больше. Аня стала приносить домой одежду, книги, конфеты, парфюмерию.
– Где ты берешь деньги? – допытывалась у дочери Лена. – На какие средства покупаешь вещи?
– Ворую, – нагло отвечала Аня.
Вначале Лена думала, что девочка оговаривает себя, чтобы вывести ее из равновесия, но потом она увидела срезанные бирки и с ужасом поняла: Анечка нечиста на руку.
В полном отчаянии Елена не придумала ничего лучшего, чем побежать в детскую комнату милиции и сказать:
– Помогите! Моя дочь скатывается в пропасть.
Не осуждайте Лену: она до взрослых лет сохранила наивную веру в закон и порядок и, насмотревшись российских сериалов, полагала, что в райотделах сидят капитан Ларин, Дукалис и Настя[1], они непременно ей помогут, проведут с Аней воспитательную беседу, и девочка исправится.
Действительность отличалась от киноленты, как хрен от меда. Усталая тетка лет пятидесяти оторвала взгляд от каких-то бумаг и с легким раздражением переспросила:
– Анна Киселева? Не помню такую.
– Она не состоит на учете, – пролепетала Лена.
– Так чего вы пришли? – откровенно разозлилась инспекторша.
Елена, спотыкаясь на каждом слове, изложила проблему. Сотрудница милиции перешла от гнева к изумлению.
– Девочка пьет?
– Упаси бог, нет, – испугалась Лена.
– Наркотики? Ранняя половая жизнь? Бросила школу? Не приходит ночевать? Бьет вас? – задала новые вопросы тетка в форме.
– Вы за кого мою дочь считаете? – взвилась Лена. – Учится она на одни пятерки, занимается спортом, по подъездам не сидит, по дискотекам не шляется.
– Тогда в чем проблема? – заморгала инспектор.
– Она грубит, не слушается, – начала перечислять свои беды Лена, – вещи, говорит, ворует в магазинах.
– «Вещи, говорит, ворует», – повторила сотрудница детской комнаты милиции.
Потом она ткнула пальцем в шкаф.
– Там, мамаша, карточки на малолетних преступников, героинщиков, нюхальщиков клея, воров, проституток и убийц. У всех отбросов есть родственники, но никто из взрослых сам сюда не пришел и своего ребенка не сдал. А вы! Отличница ей нагрубила! Выдай девке ремня. До свидания.
– Но вещи! – заикнулась Лена. – Они откуда?
– Хочешь посадить дочь за воровство? – прищурилась собеседница.
Лена замотала головой.
– Тогда уходи, – буркнула инспектор, – кому расскажу, не поверят. Встречаются же такие мамочки!
Елена решила не сдаваться и ринулась в школу к директору. Но и здесь она тоже не нашла понимания. Вежливая Наталья Николаевна помрачнела и произнесла жаркий спич:
– Аня гордость школы, девочка редкого ума, она у нас победитель всех олимпиад, одинаково одарена как по математике, так и по русскому языку. Сочинения – лучшие в районе, знания по литературе на уровне МГУ. Киселева – для всех пример, маяк. Да, она не пользуется любовью одноклассников, но это зависть к более одаренной личности. О каких проблемах вы ведете речь?