Проигнорировав эти слова, Буллен смерил меня строгим начальственным взглядом.
— Послушайте, мистер,— медленно заговорил он.— Вы что, переменили мнение? Когда я был там, вы же согласились с доктором Марстоном. Вы даже предложили версию о сердечном приступе. Вы и вида не подали...
— Там присутствовали мисс Бересфорд и мистер Каррерас,— прервал его я.— Не хотел, чтобы они что-нибудь заподозрили. Если по кораблю поползут слухи, а именно это и произошло бы, что мы подозреваем убийство, тогда преступник, кем бы он ни оказался, вероятно, будет вынужден действовать снова. И тогда он будет действовать быстро, чтобы опередить нас. Я не знаю, что бы там он сделал, но, судя по прежним его действиям, предполагаю, что это нечто чертовски малоприятное.
— Мисс Бересфорд? Мистер Каррерас? — Буллен разжал пальцы рук, но все еще находился в напряженном состоянии.— Мисс Бересфорд вне подозрений. Но Каррерас? И его сын? Только сегодня взошли на борт и при весьма необычных обстоятельствах. Тут может быть какая-то связь.
— Нет. Я проверил. Каррерас-старший и Каррерас-младший находились в телеграфном салоне и в ресторане в течение по крайней мере двух часов до того момента, когда мы обнаружили Броунелла. У них железное алиби.
— Кроме того, это было бы уж слишком очевидно,— согласился Макилрой.— Я думаю, капитан, что настал момент, когда нам следует снять фуражки перед мистером Картером. Он бегал по всему кораблю и работал головой, в то время как мы били баклуши.
—Бенсон,— произнес капитан Буллен. Не было ни малейших признаков того, что он собирается снимать фуражку.— Что насчет Бенсона? Как он связан с этим делом?
— Вот как,— я пододвинул к нему блокнот с бланками радиограмм.— Я проверил последнюю радиограмму, которую мы приняли, и которая поступила на мостик. Обычная сводка погоды. Время — 20.07. Но позднее в этот блокнот было занесено еще одно сообщение, как обычно — через копирку. Текст неразличим, но для людей, работающих на современной полицейской аппаратуре, будет детской игрой выяснить, что же было здесь записано. Из того, что можно разобрать, прочитывается отпечаток записи двух последних цифр в указании времени приема этой радиограммы. Посмотрите сами. Очень четко. 33. Что означает 20.33. Сообщение было принято в это время, и сообщение настолько срочное по содержанию, что Броунелл не стал дожидаться, пока за ним придет вахтенный посыльный с мостика. Броунелл решил передать его без промедления по телефону. Вот почему его рука протянута к трубке, а не потому, что он внезапно плохо почувствовал себя. И тогда он был убит. Кем бы ни был убийца, он убил потому, что вынужден был убить. Просто оглушить Броунелла и украсть радиограмму ничего не давало: придя в сознание, поскольку он знал текст сообщения, он первым делом передал бы его на мостик. Думаю, это было чертовски важное сообщение.
— Ну, а Бенсон? — нетерпеливо повторил вопрос Буллен.— Что насчет него?
— Бенсон стал жертвой своей собственной привычки. Хью тут говорил, что Бенсон, пока пассажиры ужинают, неизменно выходил покурить на палубу между половиной девятого и без двадцати пяти девять. Радиорубка находится непосредственно над тем местом, где он прогуливался. В течение этих пяти минут поступило сообщение и был убит Броунелл. Бенсон что-то услышал или увидел и пошел проверить. Возможно, он застал убийцу на месте преступления. И Бенсон тоже должен был умереть.
— Но почему? — продолжал настаивать на ответе Буллен. Он все еще не мог поверить.— Почему, почему, почему? Почему он был убит? Почему сообщение было столь чрезвычайно важным? Все это чистое безумие. И что же, в конце концов, было в сообщении?
— Именно для того, чтобы ответить на все вопросы, нам и следует зайти в Нассау, сэр.
Буллен глядел на меня, и лицо его ничего не выражало, затем он перевел взгляд на свой стакан и, видимо, решив, что предпочитает его содержимое мне, вернее« тем дурным новостям, что я принес, двумя глотками прикончил его.
Макилрой к своему стакану не прикасался. Приблизительно минуту он созерцал его, потом произнес:
— Ты почти ничего не упустил. Кроме одного. Радист на вахте — Питерс, не так ли? Откуда ты знаешь, что это же сообщение не поступит еще раз? Возможно, радиограмма требовала подтверждения о приеме. Если именно так обстоит дело и она не была подтверждена, наверняка она будет передана повторно. И тогда где гарантия, что с Питерсом не случится то же самое?
— Этой гарантией является боцман. Сейчас он сидит, укрывшись в густой тени, в десяти ярдах от радиорубки. В руках у него гарпун, а его шотландская душа жаждет мести. Ты знаешь Макдональда. Боже упаси кому-нибудь пройти вблизи радиорубки.
Буллен подлил себе в стакан еще немного виски, устало улыбнулся и посмотрел на свою широкую нашивку коммодора.
— Мистер Картер, я думаю, что нам следует обменяться кителями,— это было извинением, самым искренним, на которое он был способен.— Полагаю, вы бы не отказались сидеть по эту сторону моего письменного стола?
— Не отказался бы,— согласился я.— Особенно в том случае, если бы вы возложили на себя обязанность развлекать пассажиров.
— Тогда лучше останемся каждый при своем занятии,— легкая улыбка едва тронула его губы.— Кто на мостике? Джеймисон? Примите вахту, старший.
— С вашего позволения, сэр, я бы сделал это несколько позже. Осталось расследовать еще один, но самый важный момент. Однако не знаю, как к нему подступиться.
— Только не вздумайте сообщать мне еще о каком-то происшествии,— мрачно сказал Буллен.
— Просто я имел время поразмыслить,— продолжал я.— Радиограмма поступила в нашу радиорубку, и она настолько важна, что должна была быть перехвачена. Но как могли узнать посторонние, что ее приняли? На «Кампари» сообщения поступают через наушники, которые были надеты на голову Броунелла. Тем не менее, одновременно с Броунеллом еще кто-то принял эту радиограмму. Должен был принять. Как только Броунелл закончил запись сообщения в блокнот, он протянул руку к телефону, чтобы передать сообщение на мостик, и как только он протянул руку, был тут же убит. Значит, на борту «Кампари» имеется еще одно приемное устройство, настроенное на ту же волну, и оно где-то находится поблизости от радиорубки, поскольку подслушивающий успел добраться туда за считанные секунды. Проблема — найти приемник.
На меня смотрел Буллен. На меня смотрел Макилрой. Затем они переглянулись, и Макилрой возразил:
— Но радист постоянно меняет волну. Как мог преступник узнать, на какой волне он работал?
— Откуда вообще может кто-нибудь что-нибудь знать? — вопросом на вопрос ответил я и кивнул на блокнот на столе.— До тех пор, пока это не прочитают.
Текст, значит, нужен,— Буллен уставился на блокнот. Усилием воли он принял решение: — Куре — Нассау. Скорость максимальная. Набрать ее постепенно в течение получаса, чтобы никто не обратил внимания на увеличение оборотов. Старший, вызовите мостик. Выясните наши координаты.— Пока я звонил, он извлек карты, линейки, циркули.— Проложите кратчайший курс.
Это заняло немного времени.
— Курс 047 от этой точки до этой, сэр. Приблизительно 220 миль, а затем еще 350.
— Приход?
— Ход полный?
— Конечно.
— Завтра к полуночи.
Он достал свой блокнот, минуту что-то писал, затем прочитал вслух:
«Администрации. Порт Ниссау. Теплоход «Кампари», координаты такие-то, прибытием завтра среду 23.30. Прошу прибыть борт полицию, срочное расследование, один человек убит, один пропал без вести. Срочно. Буллен, капитан». Больше ничего указывать не нужно,— он потянулся к телефону. Я остановил его.
— Владеющий приемным устройством может прослушивать как поступающие, так и исходящие сообщения. Таким образом, будет знать, что мы замышляем против него. Одному богу известно, к чему это может привести.
Буллен задумчиво обвел взглядом меня, Макилроя, начальника хозяйственной службы, который не проронил ни слова со времени моего прихода, потом снова посмотрел на меня. Затем он разорвал листок с подготовленным посланием на мелкие кусочки и выбросил в мусорную корзину.