— Ну как? — поинтересовалась Сьюзен.
— Превосходно. Я безоговорочно забираю назад свое предположение, что вы даже не знаете, как вскипятить воду.
Она и Марстон переглянулись, и затем Марстон спросил:
— Ты больше ничем не собирался заняться сегодня вечером. Джон?
— Совершенно. Единственное чего я хочу, так это выспаться.
— Именно поэтому я положил тебе в кофе сильное снотворное.— Он внимательно посмотрел на меня.— Кофе обладает удивительной способностью маскировать посторонний вкус, не так ли?
— Я знал, что он имеет в виду, и он знал, что я понимаю, что он имеет в виду. Я признался:
— Доктор Марстон, я абсолютно уверен в том, что здорово недооценивал вас.
— Чувствую то же самое,— сказал весело он.— На самом деле, чувствую то же самое.
Сквозь сон я ощутил, что болит моя левая нога, не очень сильно, но достаточно для того, чтобы меня разбудить. Кто-то тянул ее, делал рывок, на несколько секунд отпускал и затем дергал ее снова. И делая это, он продолжал непрерывно говорить. Мне очень хотелось, чтобы этот кто-то, кто бы он ни был, прекратил это безобразие. Разве он не знает, что я болен?
Я открыл глаза. Первое, что я увидел, были часы на противоположной переборке. Десять часов. Десять часов утра, поскольку через незашторенные иллюминаторы лился яркий дневной свет. Доктор Марстон был прав в отношении снотворного. Пожалуй, «сильное»— это слишком слабый эпитет для описания его действия. Кто-то действительно разговаривал. Это в тревожном сне бормотал старина Буллен, но за ногу меня не тянул. Рывки совершал груз, подвешенный к потолку. Несмотря на свои стабилизаторы «Кампари» раскачивался градусов на десять пятнадцать, а это значило, что море разыгралось не на шутку. Когда корабль переваливался с волны на волну, подвешенный блок, качаясь, как маятник, резко скрипел. Через несколько секунд скрип повторялся. Теперь, когда я совсем проснулся, боль была намного сильнее, чем мне показалось вначале. Даже если бы у меня был настоящий перелом бедра, вряд ли эта процедура была мне полезна. Я посмотрел по сторонам, чтобы увидеть доктора Марстона и попросить его снять груз.
Но первый, кого я увидел, был не доктор Марстон, а Мигель Каррерас. Он стоял у изголовья моей кровати. Вполне возможно, что он и разбудил меня. Он был свежевыбритый и выглядел отдохнувшим. Его правая, аккуратно забинтованная рука была на перевязи. Под мышкой у него было несколько карт. Он слегка улыбнулся.
— Доброе утро, мистер Картер. Как вы сегодня себя чувствуете?
Я не удостоил его ответом. Сьюзен Бересфорд сидела за столом доктора. Она выглядела очень усталой, под зелеными глазами были темные пятна. Я спросил:
— Сьюзен, где доктор Марстон?
— Сьюзен? — пробормотал Каррерас.— Как быстро теснота рождает фамильярность.
Я опять оставил его слова без внимания. Сьюзен ответила:
— В аптечном отсеке, спит. Он почти всю ночь был на ногах.
— Прошу вас, разбудите его. Скажите, что я хочу, чтобы он снял этот проклятый груз. Он разрывает пополам мою ногу.
— Она вышла в аптечный отсек, и Каррерас сказал:
— Мистер Картер, я попрошу вашего внимания.
— Когда с меня снимут этот груз,— ответил сердито я.— Не раньше.
Появился заспанный доктор Марстон и без единого слова начал снимать груз. — Капитан Буллен и боцман? — спросил я.— Как они?
— Капитан так себе.— Доктор имел усталый вид и говорил таким же усталым голосом.— Боцман быстро поправляется. Они оба проснулись утром очень рано, я дал им снотворное. Чем больше они будут спать, тем лучше.
Я кивнул головой, подождал, пока он меня усадит и устроит мою ногу, затем коротко, спросил:
— Что вам нужно, Каррерас?
Он развернул карту и разложил ее у меня на коленях.
— Небольшая штурманская помощь, назовем это перепроверкой. Вы окажете содействие?
— Окажу.
— Что? — Сьюзен Бересфорд вышла из-за стола, пересекла каюту и уставилась на меня. — Вы... Вы собираетесь помочь этому человеку?
— Вы плохо меня расслышали? Вы хотите, чтобы я вел себя, как герой? — Я кивнул на свою ногу.— Посмотрите, к чему привело мое геройство.
— Я бы никогда этому не поверила! — Ее бледные щеки вспыхнули румянцем.— Вы! Собираетесь помогать этому... этому чудовищу, этому убийце!
— Если я не соглашусь,— устало произнес я,— вполне вероятно, что он может начать с вас. Возможно, будет ломать по пальцу время от времени или выдернет зуб щипцами доктора Марстона, причем без обезболивающего укола. Я не хочу сказать, что ему это нравится, но он это сделает.
— Я не боюсь мистера Каррераса,— сказала она вызывающе. Но она выглядела бледнее, чем обычно.
— Пора бы уже бояться,— резко произнес я.— Итак, Каррерас?
— Вы плавали в Северной Атлантике, мистер Картер? Я имею в виду между Европой и Америкой?
— Много раз.
— Хорошо, — Он ткнул пальцем в карту.— Корабль вышел из Клайда и идет в Норфолк, штат Вирджиния. Я бы попросил вас проложить его курс. Вам доставят любые справочники, которые вам понадобятся.
Мне не нужны никакие справочники.— Я взял его карандаш.— Надо обогнуть Ирландию с севера, вот так, и дальше на запад по дуге большого круга, вот к этой точке к юго-востоку от Ньюфаундленда. Изгиб в сторону севера выглядит странно, но это вызвано проекцией карты. Это самый короткий путь.
— Я вам верю. А дальше?
— Вскоре после этого курс отклоняется от обычного морского пути на Нью-Йорк, и мы приходим в Норфолк с норд-оста.— Я повернул голову, пытаясь выглянуть за дверь.— Что это за грохот? Откуда он? Похоже на отбойный молоток.
— Потом, потом, — с раздражением ответил он, развернул другую карту, и раздражение исчезло с его лица.— Великолепно, Картер, великолепно. Ваш курс почти полностью совпадает с той информацией, которая у меня здесь.
— Так какого черта вы просите меня...
— Я проверяю все, мистер Картер. Теперь послушайте, этот корабль должен прибыть в Норфолк ровно в десять часов вечера, в субботу, через два дня. Не раньше и не позже: ровно в десять часов. Если бы я хотел встретить этот корабль на рассвете этого дня, где должна быть точка перехвата?
Свои вопросы я оставил при себе.
— Рассвет на этой широте в это время наступает в пять часов. Плюс-минус несколько минут. Какая скорость этого корабля?
— Да, конечно. Глупо с моей стороны. Десять узлов.
— Десять узлов. Семнадцать часов. Сто семьдесят морских миль. Точка перехвата будет здесь.
— Точно.— Он опять сверился со своей картой.— Точно. Очень приятно,— он взглянул на клочок бумаги в своей руке.— Наши теперешние координаты 26 градусов 32 минуты северной широты, 76 градусов 33 минуты западной долготы или что-то вроде этого. Сколько нужно времени, чтобы добраться до точки перехвата?
— Что это за грохот снаружи? — требовательно спросил я.— Что за чертовщину вы затеяли на этот раз. Каррерас?
— Отвечайте на мой вопрос,— резко потребовал он.
Все преимущества были на его стороне.
Я осведомился:
— Какая у нас сейчас скорость?
— Четырнадцать узлов.
— Сорок три часа,— сказал я через минуту.— Может, чуть меньше.
— Сорок три часа,— медленно повторил он.— Сейчас четверг, десять часов утра, и я должен прибыть на место встречи в субботу, в пять часов утра. Боже мой, так это как раз сорок три часа! — На его лице появилась тень озабоченности.— Какая максимальная скорость «Кампари»?
— Восемнадцать узлов.— Мельком я увидел лицо Сьюзен. Она быстро утрачивала все свои иллюзии в отношении старшего помощника Картера.
— Ага! Восемнадцать? Его лицо прояснилось.— А при восемнадцати узлах?
— При восемнадцати узлах вы, вероятно, оторвете стабилизаторы и развалите «Кампари»,— ответил я. Ему это не понравилось.
— Что вы имеете в виду?
— Хочу сказать, что вас ждут неприятности, Каррерас. Большие неприятности.— Я посмотрел на иллюминатор.— Я не могу видеть моря, но чувствую его. Необычно высокие и редкие волны. Спросите любого рыбака на Багамах, что это значит в это время года, и он скажет вам. Это означает только одно, Каррерас,— тропический шторм, точнее ураган. Волны с востока, именно там находится эпицентр шторма. Пока он, может быть, в двухстах милях, но он там. А волнение усиливается. Вы заметили? Оно усиливается, потому что обычный путь урагана в здешних местах — на норд-вест, а скорость десять-пятнадцать миль в час. А мы идем на норд-ост. Другими словами, ураган и «Кампари» — на встречных курсах. Пора вам уже слушать прогноз погоды, Каррерас.