— Когда она вам это сказала? — вежливо спросил я. Когда я видел ее в последний раз, в четверть третьего ночи, ее отношение ко мне было весьма далеким от обожания.
— Вчера днем.— То есть прежде, чем предложить работу мне.— Но она еще сама вам скажет, мой мальчик, она намерена сказать.
— Ничего я не собираюсь говорить! — Я не знал, как долго Сьюзен стояла возле нас, но сейчас она была здесь, и ее резкий голос дополнялся таким же резким взглядом.— И никогда не скажу. Я просто сошла с ума. Мне стыдно за себя, что могла такое вообразить. Я слышала его, пала. Вчера ночью я была там, в лазарете, вместе с остальными, когда он говорил Каррерасу, как лучше остановить «Тайкондерогу».
Длинный гудок сирены привел повествование о трусости Картера к милосердному концу. Сразу же из всех уголков «Тайкондероги» начали появляться вооруженные люди в зеленом, несшие охрану мостика и машинного отделения во время перегрузки, которая была практически закончена. Оставался последний ящик. Я обратил внимание на то, что два человека с автоматами были одеты в голубую форму торгового флота: очевидно, это были радисты, которых Каррерас подставил на «Тайкондерогу». Часы показывали шесть двадцать пять. Каррерас закруглился довольно быстро.
А теперь и сам он перепрыгнул на кормовую палубу «Тайкондероги». Он что-то сказал капитану Брейсу. Слов я не расслышал, но видел, как Брейс с мрачным и суровым лицом неохотно покивал головой. Каррерас договаривался насчет гробов. Возвращаясь назад, он остановился рядом со мной.
— Как видите, Мигель Каррерас держит свое слово. Все перегружены в целости и сохранности.— Он взглянул на свои часы.— А мне все еще нужен помощник.
— Прощайте, Каррерас.
Он кивнул головой, повернулся и направился к своим людям, уже переносившим гробы на кормовую палубу «Тайкондероги». Они несли их очень почтительно, с такой нежной заботой, что было ясно: их содержимое им известно. Гробы поначалу я даже и не узнал. Как великий актер уделяет внимание самым мельчайшим деталям роли, так и Каррерас не удержался от последнего штриха — задрапировал гробы тремя звезднополосатыми флагами. Зная Каррераса, я был совершенно уверен, что он захватил флаги с собой при посадке на корабль.
Капитан Брейс наклонился, приподнял уголок флага на ближайшем гробе и посмотрел на медную пластину с именем сенатора Хоскинса. Я услышал звук резко втягиваемого в легкие воздуха и увидел, как Сьюзен Бересфорд, прикрыв ладонью губы, смотрит на эту картину широко раскрытыми глазами. Я вспомнил, что она считает, что «Твистер» по-прежнему находится внутри, протянул руки и ухватил ее за лодыжку.
— Тихо! — грозно пробормотал я.— И, ради бога, закройте рот!
Она меня услышала и закрыла-таки рот. Ее папаша тоже меня услышал, но промолчал, хотя ему нелегко было сдержаться при виде чьей-то грязной лапы на ноге дочери. К счастью, для мультимиллионера способность не выражать открыто свои эмоции является жизненно необходимым качеством.
Корабль покинули последние люди Каррераса. Ушел с ними и он сам. Он не тратил время на то, чтобы пожелать нам счастливого плавания, или чего-нибудь в этом роде.
— Итак,— сказал Буллен, нарушив тяжелое молчание,— вот он уходит, убийца. На моем корабле, будь проклята его душа!
— Он не долго будет им располагать,— сказал я.— Не более получаса. Капитан Брейс, я советую вам...
— Обойдемся без ваших советов, мистер.— В голосе капитана Буллена звучал металл, его голубые глаза смотрели очень холодно.
— Это очень срочно, сэр. Необходимо, чтобы капитан Брейс...
— Я отдал вам приказ, мистер Картер, и вы должны выполнять...
— Вы можете помолчать, капитан Буллен? — спросил я с почтительным раздражением, но вложив в слова больше раздражения, чем почтения.
— Я думаю» вам стоит его выслушать, сэр,— вступил в разговор боцман, немало этим смущенный.— Мистер Картер был занят делом прошлой ночью, если я, конечно, не ошибаюсь.
— Благодарю, боцман.— Я опять повернулся к капитану Брейсу.— Позвоните на мостик вахтенному офицеру. Курс — вест, полный вперед. Виноват, самый полный. И немедленно, капитан.
Настоятельность моего тона наконец подействовала. Для человека, который только что потерял сто пятьдесят миллионов золотом, Брейс среагировал, на удивление, быстро и без предубеждения к тому, кто являлся причиной этой потери. Он отдал распоряжения младшему офицеру, затем устремил холодный изучающий взор на меня.
— Ваши доводы, сэр?
— В трюме номер четыре «Кампари» несет взведенное ядерное устройство, часовой механизм которого вот-вот сработает. Эго «Твистер», новая бомба, украденная у американцев неделю назад.
Посмотрев на напряженные лица слушателей вокруг, я понял, что они знают, о чем я говорю. А еще понял, что в это они не верят.
— «Твистер»...
— Атомная бомба? — спросил капитан Брейс резким и слишком громким голосом.— Что за вздор...
— Вы можете выслушать? Мисс Бересфорд, я говорю правду?
— Вы говорите правду.— Голос Сьюзен дрожал, как завороженная, она не сводила глаз с того гроба.— Я видела ее, капитан Брейс, но...
— Достаточно,— прервал я.— Итак, бомба на боевом взводе. Должна взорваться через,— я посмотрел на часы,— двадцать пять минут. Каррерас тоже знает время взрыва. Поэтому он так рвался уйти поскорее: он считает, что «Твистер» у нас на борту. А я так рвусь уйти поскорее в противоположную сторону, потому что знаю, что у нас его нет.
— Но ведь он здесь! — воскликнула Сьюзен.— Он здесь, вы ведь знаете, что он здесь! В этом гробу!
— Вы ошибаетесь, мисс Бересфорд.— «Тайкондерога» двинулась с места, от напряжения двигателей завибрировала палуба. Я не исключал возможности того, что Каррерас наблюдал за нашей кормовой палубой в бинокль, поэтому еще секунд десять или пятнадцать пролежал неподвижно, в то время как четыре десятка пар глаз в ужасе глядели на покрытые флагами гробы. Затем корма «Тайкондероги» развернулась в сторону востока, закрыв от нас «Кампари», и я выскочил из-под одеяла» срывая бинты с шин, чтобы достать спрятанную отвертку. На пассажиров команду, которые безоговорочно верили в то, что у старшего помощника Картера сложный перелом бедра, это произвело ошеломляющее впечатление. Но у меня не было времени любоваться произведенным эффектом. Я поковылял к ближайшему гробу и стянул с него флаг.
— Мистер Картер,— капитан Брейс уже был рядом со мной,— как вы осмелились? Хотя Каррерас и преступник, но он сказал мне, что сенатор Хоскинс...
— Ха! — ответил я. Ручкой отвертки я отстучал условленную серию ударов по крышке гроба. В ответ раздались три удара. Я оглядел сомкнувшееся вокруг кольцо зрителей. Жаль, что не было оператора, чтобы заснять для потомков выражения их лиц.
— Эти американские сенаторы обладают удивительной живучестью,— сказан я капитану Брейсу.— Их никак нельзя удержать в гробу. Сейчас увидите.
На этот раз крышку гроба я сумел снять всего лишь за две минуты. В этом деле, как и в любом другом, необходима практика.
Доктор Слингсби Кэролайн был бледный, как мертвец, и выглядел перепуганным до смерти. Я не мог его в этом винить: существуют различные ситуации, которые могут привести человека в состояние отчаяния, но ничто не может сравниться с пребыванием в прочно закрытом гробу на протяжении пяти часов.
Я предоставил своему окружению оказать бедняге помощь, а сам направился к следующему гробу. Возможно, шурупы в его крышке были потуже, или я ослаб, но процесс отвинчивания шел медленно до тех пор, пока из моих рук не взял отвертку крепкий матрос с «Тайкондероги». Я с радостью доверил ему отвертку и посмотрел на часы. Без семнадцати семь.
— А в этом что, мистер Картер? — Выражение лица капитана Брейса, снова оказавшегося около меня, ясно говорило о том, что он оставил всякие попытки осмыслить происходящее. Что, впрочем, было вполне разумно с его стороны.
— Обычная взрывчатка с часовым механизмом. Я думаю, это на случай, если не сработает механизм «Твистера». Точно не знаю. Главное, что даже этой штуки хватит, чтобы потопить «Тайкондерогу».