Несколько часов он блуждал по Великому Городу, обходя проспекты и площади, слыша вдали взрывы, крики веселья и вопли страха, внезапный вой многих машин и дым фейерверка, напоминающий дым пожарищ. Ему стало ясно, что этим небоскребам, скверам и площадям остались считанные часы - это чувство поглотило все его мысли. Он не замечал ни вымокшей одежды в пятнах, покрытой какой-то фиолетовой липкой пленкой, ни своих волос с торчащими в них сучками и листьями, ни своего отчаяния, не оставлявшего его с момента, когда он распознал приговор себе в глубоком взоре глиняных кошек, он - терявший и, наконец, растерявший все, что имел - любимых, друзей, пристанище - он, для кого навсегда закончились прошедшие времена, и будущее, минуя настоящее, уже широкой рекой проходило его насквозь. Он еще не знал, что оно совершается прямо сейчас: впереди загорелась вывеска - перед ним стоял уличный театр.
Саша долго стоял, смотря на сверкающий вход, колебался, гадая, что это за место: ноги больше не шли, нужно отдохнуть. Он сделал шаг к увитой фонарями двери - та была открыта - но остановился, потому что понял - это будет последнее место, куда он сегодня войдет. Задумчиво пошарил в карманах, вытащил какую-то бумажку и скомкал. Денег в карманах не было. Провел рукой по голове, обнаружил в волосах мусор и начал аккуратно выбирать его, укладывая волосы двумя руками. Потом решил выяснить, как одет, и, осмотрев себя со всех сторон, разгладил ладонями одежду. Отошел под дерево, вытер травой башмаки. Дерево осторожно пошевелило листьями. Он послушал его, посмотрел на ветки, сел на траву. Невесть откуда прилетел простой серый голубь и сел чуть выше его головы. Под деревом было хорошо, в покое лучшего места, у живого ствола, стоящего бок о бок рядом с ним.
Он медленно поднялся, вытер повлажневшие руки. Еще постоял и с замиранием сердца пошел к яркой двери.
Зажатый обступившими домами, театр внутри был похож на передвижной балаган с пестрыми картонными стенами. Небольшой зал заполнен наполовину; зрители болтали в том возбужденном состоянии, в котором находились все жители. Занавеса не было, сцену украшал задник с изображением Великого Города. Художник постарался, и Город получился во всей своей красе - было видно, что сюда Великая Держава вложила все, на что она способна.
Музыканты подняли трубы, начал гаснуть свет. По залу пробежали опоздавшие. Саша не обратил внимания, пока один человек не упал в кресло рядом с ним. Он бегло взглянул - Седой вытирал влажный лоб, улыбаясь ему. Стукнули закрытые двери, упала полная тьма.
"С людьми происходят события, задуманные Богом..." - подумал он, содрогнувшись.
В громе литавр сверху на сцену начал спускаться картонный белый ангел с трубой в руках. Его поставили слева. Затем бородатые фигуры апостолов в балахонах. Они остались справа. В середину выбежали актеры, и действие началось.
- Теперь я посмотрю на тебя поближе, - сказал дьявол удовлетворенно. - ты уже несколько раз хотел улизнуть от меня.
Саша отвел глаза, а собеседник вытянул ноги и блаженно улыбаясь, заметил:
- У костра мы с тобой хорошо поговорили...
Саша перевел дух. Пошарил по коленям руками. С трудом начал говорить:
- В твоем фальшивом бессмертии есть все, кроме одного: в нем нет ничего таинственного и волнующего, что бы дало чувство настоящей жизни.
- А тебе не пришло в голову, что бессмертие суть жизнь? Ты же бессмертную жизнь отрицаешь, значит, идешь к смерти, а самоубийство - грех.
- Ты умен, как бес, но не то человеку надо...
- У них здесь... - тот потрогал Сашину спину между лопатками, - давно отсохло. Зачем им летать, если они сыты?
- Люди правду ищут, а на выводы не обращают внимания.
- И ты нашел, - обрадовался дьявол, - у тебя слава богатеющей звезды!
- Заставляешь меня запалить бикфордов шнур жизни сразу с четырех сторон?
- Возьми еще большие деньги и будь же в самом деле счастлив! - гость с уверенной фамильярностью обернулся к соседям: - Эй, случилось что-нибудь неприятное, друзья?
Парень чавкал, передавая пакет девице.
- Не-а.
- Саша, они не понимают.
- Потому и конец.
- Какую ты придумал сказку! - в сердцах воскликнул дьявол. - Не мучай себя, радуйся, как все!
- Тогда и мне конец. Бога бояться надо, - он сразу пожалел, что сказал, но слово уже слетело. Дьявол пришел в крайнее изумление: