На этот раз Иуда прикоснулся к нему теплой и мягкой ладошкой.
– Хорошо, – сказал растерянный Сергей Арнольдович. – Но как Вы сюда попали с картины и что Вы здесь делаете?
– Извините, многоуважаемый господин Ванин или Сергей, я не знаю, как у вас правильно.
– Мне ближе Сергей, – ответил Ванин.
– Мое появление в вашем доме совершенно неслучайно. Во-первых, я исполнил ваше желание и прислал лучшего художника древности Луку сделать копию творения великого Леонардо да Винчи. – Он повернулся лицом к «Тайной вечере». – Надеюсь, Вам понравилось исполнение? Скажу Вам откровенно, второй такой нет и, видимо, уже долго не будет.
Сергей Арнольдович ответил, что он никогда не просил рисовать эту картину. Художник Лука приехал сам. Если в чем и виноват он, хозяин дома, так это только в том, что ему эта «Тайная вечеря» приснилась.
– Абсолютно правильно, – согласился с ним Иуда. – Ваш сон и было ваше желание. Разве не так? Вспомните, с какими счастливыми лицами вы стояли перед этим шедевром, когда Лука закончил работу. Анна даже плакала, я видел.
– Как? – воскликнул Ванин. – Откуда?
Иуда определенно был обижен:
– Как это – как?
– А, ну да, камин. Извините, – пробормотал Ванин. – Все это так странно и необычно. Я в полной растерянности.
– Нам всем, – продолжал Иуда, оглядывая апостолов, изображенных на картине, – было очень приятно, что простой смертный, хотя и богатый человек, захотел иметь в своем доме это многострадальное произведение. И что нам особенно понравилось, так это размещение вашей картины над камином. А то, знаете ли, сырость задолбала.
– Значит, угодил? – поинтересовался Ванин.
– Угодили. Что есть, то есть, уважаемый Сергей. Но есть и другая причина моего появления. И опять же, с целью выражения своего восхищения, – продолжал Иуда.
– Это что же я такое сделал? – поинтересовался Сергей Арнольдович. Ему все больше и больше нравилось говорить с Иудой.
– Вторая причина моего визита кроется в том, что я выиграл у Леонардо спор, свидетелем которого был Создатель.
За дверью что-то сильно скрипнуло. Ванин прошел в соседнюю комнату. Там укутавшись шерстяным пледом, свернувшись калачиком, мирно посапывала Анна. Он поправил подушку, укрыл открытую ногу пледом и вышел из комнаты.
– Уважаемый Сергей! – обратился к нему Иуда. – Я вас попрошу не беспокоиться, пока мы с вами ведем здесь богоугодные беседы, все ваши домочадцы будут спать крепким сном младенца. Нам никто не помещает. Поверьте мне.
А Сергей Арнольдович уже и не сомневался и верил, что попал в какую-то жуткую переделку.
– Ни в какую переделку Вы не попали. Это нормально. Такое бывает. Просто люди об этом никому не рассказывают.
– Ну, спасибо. Успокоили, – ответил ему Ванин. А сам подумал: «Может и вправду бывает? Кто же будет рассказывать про себя такое?»
Ход его рассуждений прервал Иуда с просьбой подбросить дровишек:
– У вас в России всегда так холодно? – поинтересовался он.
– Да нет, – ответил ему Ванин. – Лето у нас как лето, зима как зима. Мы привыкли.
– Кажется май месяц наступил, – продолжал Иуда, – а свежо.
И он похлопал себя по бокам, показывая всем видом, что и вправду замерз.
Подбрасывая осторожно по одному полену в камин, Ванин заметил гостю:
– Немудрено замерзнуть в такой паршивой одежонке-то. На вас, кроме сандалий, ничего приличного нет.
– О, я и забыл, – обрадовался Иуда. Он подошел поближе к огню, обернулся на 360°. Ванин ничего не успел понять, как вдруг гость оказался одетым точно в такое же одеяние, как и хозяин дома: в такой смешной ночной колпак, махровый халат, из-под которого возникла полосатая шелковая пижама, и на ногах были все те же трофейные римские сандалии.
Ванин ничего не сказал. «Уж коли со мной такая дурь происходит, надо все принимать как есть», – решил он про себя.
– Сейчас лучше? – поинтересовался Иуда.
– Лучше, – ответил он. И спросил гостя:
– Вы не голодны? Может Вам чаю или чего покрепче?
– О-о, и чего покрепче тоже, если можно, – попросил Иуда.
Ванин прошел в малую столовую, которая была соединена с кухней, и принялся доставать припасы из холодильника. Затем, поставив чайник, достал непочатую бутылку водки «Парламент».
Когда Ванин с подносом явился в столовую, Иуда уже удобно расположился за столом.