Смогу расслышать — на тот случай, если меня снова забросит в пояс Койпера, а такое, похоже, произойдёт со мной ещё много-много раз.
Впервые перед сном я не перечитываю «Полную энциклопедию насекомых и паукообразных», а встаю на стул и дотягиваюсь до верхней полки, куда мама поставила все те книжки, которые мне дарили дальние родственники, не подозревающие о том, что я вообще не читаю художественных книг. А. С. Пушкин. «Руслан и Людмила». Эту книгу мне кто-то подарил на прошлый Новый год. Скучные плоские яркие картинки и бессмысленный набор слов в столбик. Я тогда её открыла только раз, чтобы навсегда от себя отодвинуть. Куда ей до фильмов Би-Би-Си или энциклопедии насекомых.
Теперь я открываю эту книгу снова и начинаю читать. Очень медленно. Непривычно медленно. Осторожно. С опаской. А вдруг там всё та же глупая бессмыслица?
У лукоморья дуб зелёный. Златая цепь на дубе том. И днём и ночью кот учёный. Всё ходит по цепи кругом. Идёт направо — песнь заводит. Налево — сказку говорит...
Я поднимаю глаза от страницы и вижу дуб. Он совсем не как на картинке в книжке, или как настоящие дубы, которые я видела в парке, — он такой, каким его могу представить только я. Крона у него — ярчайшая раскидистая зеленоватая туманность на сотни световых лет, которую я увижу в самый мощный телескоп, когда вырасту и стану учёным-астрономом. Внутри туманности серебряными желудями сияют молодые голубые звёзды, а бело-золотистые, вроде нашего Солнца, цепью спускаются вокруг столпа космической пыли. И по этой цепи вальяжно ходит взад-вперёд пушистая бабушкина кошка, которая где-то там, далеко-далеко, за всеми бескрайними сверхскоплениями галактик, развлекает нездешними сказками моего дедушку, а я тут слышу лишь эхо. Прямо сейчас. В этих строчках.
Конец