Конечно, домой Юста не вернулась. Весь город знал о том, что она сделала. Да люди бы сами швырнули ее в озеро, если бы она вернулась в их общину, и не важно, ребенок она или нет! Но холини не могли допустить, чтобы она погибла. Для них она тоже была символом – только не предательства, а должного повиновения. На ее примере они собирались показать, как сладко живется тем, кто подчиняется.
Поэтому Юсту не заставили вернуться на узкие улицы человеческой общины. Сеншен подарил ее своему сыну, и она стала личной игрушкой наследника Саркара. Она часто появлялась в городе – и всегда под охраной. Пока другие люди работали, ей вообще ничего не приходилось делать, разве что сидеть у ног своего господина на общих праздниках. Юста выглядела ухоженной, здоровой и всем довольной. Она не жалела о цене, которую заплатила за такую роскошь, и не интересовалась, что стало с ее младшей сестрой.
А Риве только и оставалось, что вернуться в опустевший домик ее родителей. Она тогда была слишком мала, чтобы выжить самостоятельно, но сообщество людей уважало ее. К тому же, в ней видели надежду – наследие ее родителей, последнее, что осталось от стремления к свободе. Люди надеялись, что Риве было известно то же, что и ее отцу, хотя бы отчасти.
И в чем-то они были правы. Теперь Рива понимала, почему мама и папа уделяли такое внимание сказкам, которые рассказывали ей! Никакие это были не сказки. Пообщавшись с другими людьми, она поняла, во что верит сообщество, о чем мечтает, на что уповает в самые черные часы.
Рива понятия не имела, сумеет ли она когда-нибудь сравниться со своими родителями. Но она честно пыталась. Она рано прекратила играть с другими детьми, после казни родителей никто уже не видел ее беззаботно бегающей по улицам и смеющейся. Она говорила со старшими людьми сообщества и узнавала у них то, что не успел рассказать ей отец. Даже в своем юном возрасте она, пожалуй, стала главной хранительницей прошлого.
Поэтому ее уважали, к ней прислушивались. Поэтому ее позвали теперь.
Кого еще они могли позвать? Да, у сообщества был формальный лидер – его после казни отца назначили холини. Но того типа никто по-настоящему не уважал, к Риве прислушивались куда внимательней. Она была еще слишком мала, чтобы возглавить людей, да и вряд ли холини позволят это после того, что сделал ее отец. Однако она собиралась сделать все, что в ее силах, для сохранения мира. Только так Рива могла сберечь честь семьи и искупить то, что сотворила ее сестра.
В этом сезоне предчувствие беды давно уже не отпускало ее. Охота была неудачной, всходы – скудными. Все знали, что городу придется туго. В Триинсте хранились запасы еды, но они предназначались в первую очередь для холини, остатки подбирали со стола таруа, а людям доставались лишь жалкие крошки. Над сообществом витала тень голода, а это страшный противник – незримый и непобедимый. Страдание подталкивает к безрассудству, и вот теперь что-то произошло…
По пути она выяснила, что именно. Холини обещали открыть людям склад с едой, расположенный на территории их сообщества, – и не открыли. Просто не посчитали нужным, без объяснения причин. Холини решили, что их воли будет достаточно. Они ж великие, они не обязаны держать слово!
Они не соображали, что это у них сейчас все хорошо, а там, на улицах, обитают совсем другие создания. Люди, разозленные очередным пустым обещанием, перешли к действию. Они набросились на стражу, оберегавшую тот самый склад. А в страже служили точно такие же люди, не способные противостоять толпе. Судя по всему, двое из трех охранников сумели сбежать. Третий же попытался выполнить приказ, отданный ему холини, такое у него было представление о чести.
Очень наивный поступок. Толпа без труда одолела его, закидала камнями, и когда Рива добралась до склада, охранник уже сжался на земле, измученный, окровавленный, но все же живой – пока живой.
В какой-то безумный момент Риве захотелось вообще ничего не делать. Хотя бы раз снять с себя бремя ответственности, постоять в толпе и посмотреть, что будет дальше. Гадать не приходится, конечно: охранник умрет. Но так ли это плохо? Из-за крови и ран Рива не могла толком разглядеть его лицо, однако ей достаточно было видеть его доспехи.
Городская стража, лучшие из лучших. Люди в точно таких же доспехах пришли когда-то за ее родителями. Может, этот охранник тоже был там, как знать? Они никого не пожалели! Рива на всю жизнь запомнила, как искала сочувствия на их пустых лицах. Куда там! Это не люди даже, это жалкие рабы, продавшиеся холини, покорные твари, которым миска еды была дороже, чем связь с родом.