Ультрасовременный (даже для летоисчисления Онимбии) ботинок пролетел изящно мимо лица Красстихга, едва не влетев тому в челюсть. После сего жрец, работая всё время одними руками, удивил всё своё окружение очень неудачным для него промахом, так что бойцы столкнулись друг с другом вплотную, и дело дошло до борьбы. «А бога завалить непросто», – подумал Красстихг, уже тяжело дыша, впрочем, как и сам Тальвер.
– Тогда, у того узкого пещерного хода в скале ты не проявлял себя подобно богу. – Заметил жрец.
– Люблю удивлять. – Пояснил тот, являясь абсолютно правым в сём утверждении. Тальвер зачастую не торопился хвастаться перед всеми своими способностями. Хотя, стоит сказать, что Кириокас в той заварухе едва не погиб; но причиной тому являлось то, что у онимбийского мужчины нервы, хотя и изношенные, и истерзанные болью, жившей в душе несчастливца несколько последних лет, всё же скрывали в себе таинственную силу и железную крепость; так что даже в слишком критической ситуации не подводили воина, и потому тот никогда не действовал раньше времени, дабы не показать в себе угрозу для врага, а после уже устроить неприятелю сюрприз, кем бы он ни был.
– Вали его! – Крикнула Фетиль, всецело поглощенная сценой, в которой участвовал её названный муж.
– Красстихг, у него рост, а у тебя же ловкость и сила, покажи ему! – Подал голос один из жрецов-убийц. – Убей его! – Заключил тот же голос со свирепостью и жаждой крови в тоне, добавив ещё и пару ругательных слов в адрес Тальвера.
– Типун тебе на язык, мерзавец! – Гаркнула на того верная, преданная своему возлюбленному Фетиль.
– Слышь ты, девчонка! – С этими словами здоровяк направился к смелой девушке, глядевшей наглецу прямо в глаза.
– Стой. – Фейрон схватил того за руку внушительных размеров. – Она моя.
– Ты вообще кто такой? Ты здесь не наш. – Со злостью прошипел бугай на ученика Толаса.
Пока двое жрецов разбирались друг с другом, между Красстихгом и Тальвером противостояние достигло своего пика, когда бойцы дошли до того, что оба уже не в состоянии были стоять на ногах и опустились в партер.
Тогда же рядом начался другой поединок. Фейрон бился с большим парнем, и следующее зрелище тоже собрало вокруг себя зрителей. Вернее сказать, всеобщее внимание уже переключилось к двум жрецам. Не пришлось тем долго выяснять отношения, как дело сразу перешло к драке.
В это время Тальвер взял на захват руку Красстихга и сделал тому болевой приём.
Бой завершился победой небесного принца.
Красстихг, вставая, тут же увидел происходившую сцену, едва ему стоило отвлечься, разбираясь с Тальвером, который одержал над ним верх.
– Стоять! – Прикрикнул на дерущихся мужчин жрец и встал меж двух противников. – Тальвер одержал верх надо мной. Поскольку я дал слово, пусть уходит со своими спутниками.
– Повнимательнее следи за своими людьми. – Попросил Фейрон Красстихга довольно рассерженным тоном, чувствуя себя несколько униженным и опозоренным с побитым глазом.
– Ты тут свои правила не диктуй! – Вставил разъярённый здоровяк.
– Молчи. – Грозно рыкнул на того предводитель. – Я знаю твой упрямый и наглый характер, Гавел.
Тогда Красстихг обернулся и увидел возле себя небесного принца. Тот протягивал ему руку.
– Может, ещё встретимся, Ваше Небесное Величество. – С надеждой в голосе произнёс жрец и пожал протянутую ему руку.
– Рад был познакомиться с тобой, Красстихг.
– И я.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Всякое в жизни бывает. Иногда таким странным образом она распоряжается с людьми. Так что друзья становятся врагами, враги же – друзьями. Увлекательный феномен. Собственно говоря, в жизни Тальвера не раз происходило такое. Вот и в этот раз. Да, Тальверу во многом везло по жизни. И теперь он в сопровождении своих друзей направляется к своему разбитому шаттлу.
Бой в одном из помещений пещеры оставил внушительные синяки на лице небесного принца. Говорят, подобные следы украшают мужчин. И Тальвер остался вполне довольным собой. Также с ним его прекрасная Фетиль, и с ней мужчине ничего не страшно.
А и находятся порой такие дивные красавицы, такие девушки, что достойны самых лучших мужчин. Возлюбленная Тальвера являлась одной из чудеснейших девушек в то время на Земле. Как же выходит иногда так, что неподходящие совсем друг другу люди влюбляются, а потом не могут прожить вместе всю жизнь, как оно полагается. Но проблема даже не в этом. Когда кто-то из партнеров перестаёт любить по-настоящему, а лишь гонится за вожделением своих прихотей, отсюда и возникают ссоры, обиды, расстройства. Любовь не призывает к тому, чтобы её удерживать и не давать ей воздуха. Она нуждается в свободе. А свобода сия, в свою очередь, заключается во взаимоуважении, обратной стороне эгоистичного поведения. Уважение к субъекту чувств и надежд – оно превыше тех же романтичных ощущений. Первое – надолго, последнее – временно. Но если то, что важнее, даёт о себе знать, как следует, то и всё остальное никуда не денется.