Денисон вздрогнул. Прежде чем заговорить, он какое-то время сидел неподвижно.
— Прости меня. Ты не представляешь себе, какой это удар... Да, конечно, это была неплохая жизнь. Ярче и интереснее, чем у большинства. К тому же это очень приятное занятие — быть полубогом. Наверное, поэтому через тринадцать лет я и отправлюсь в поход за Яксарт: поступить по-другому, когда на меня устремлены взгляды этих львят, я просто не смогу. Черт, я бы даже сказал, что ради этого стоит умереть.
Его губы искривились в подобие улыбки.
— Некоторые из моих девочек абсолютно сногсшибательны! А еще со мной всегда Кассандана. Я сделал ее старшей женой, потому что она смутно напоминает мне Синтию. Наверное, поэтому. Трудно сказать — ведь столько времени прошло. Двадцатый век кажется мне нереальным. А хороший скакун доставляет куда больше удовольствия, чем спортивный автомобиль... И я знаю, что мои труды здесь не напрасны, а такое может сказать о себе далеко не каждый... Да, извини, что я на тебя наорал. Я знаю, ты бы мне помог, если бы осмелился. А раз ты не можешь — а я тебя в этом не виню, — не нужно жалеть обо мне.
— Перестань! — простонал Эверард.
Ему казалось, что в его мозгу вращаются бесчисленные шестерни, перемалывающие пустоту. Над своей головой он видел разрисованный потолок; изображенный на нем юноша убивал быка, который был и Солнцем, и Человеком одновременно. За колоннами и виноградными лозами прохаживались с луками наготове стражи в чешуйчатых доспехах, напоминавших шкуру дракона; их лица казались вырезанными из дерева. Отсюда было видно и то крыло дворца, где находился гарем, в котором сотни, а то и тысячи молодых женщин ожидали случайной прихоти царя, считая себя счастливейшими из смертных. За городскими стенами раскинулись убранные поля, где крестьяне готовились принести жертвы Матери-Земле, чей культ существовал здесь задолго до прихода ариев, а они появились здесь в темном, предрассветном прошлом. Высоко над стенами словно парили в воздухе горы; там обитали волки, львы, кабаны и злые духи. Все здесь было уж слишком чуждым. Раньше Эверард считал, что с его закалкой любая чужеродность будет ему нипочем, но сейчас ему вдруг захотелось убежать и спрятаться: вернуться в свой век, к своим современникам, и забыть там обо всем.
Он осторожно сказал:
— Дай мне посоветоваться кое с кем из коллег. Мы детально проверим весь период. Может найтись какая-нибудь развилка, и тогда... Моих знаний не хватит, чтобы справиться с этим самому, Кит. Мне надо вернуться назад в будущее и проконсультироваться. Если мы что-то придумаем, то вернемся... этой же ночью.
— Где твой роллер? — спросил Денисон.
Эверард махнул рукой:
— Там, среди холмов.
Денисон погладил бороду.
— А точнее ты мне не скажешь, так ведь? Да, это разумно. Я не уверен, что сохранил бы выдержку, если бы знал, где достать машину времени.
— Я не имел этого в виду! — запротестовал Эверард.
— Не обращай внимания. Ладно, это неважно. Не будем пререкаться по пустякам. — Денисон вздохнул. — Отправляйся домой и подумай, что здесь можно сделать. Сопровождение нужно?
— Не стоит. Без него ведь можно обойтись?
— Можно. Благодаря нам тут безопаснее, чем в Центральном парке.
— Это не особенно обнадеживает. — Эверард протянул товарищу руку. — Только верни моего коня. Я очень не хотел бы его потерять — животное выращено специально для Патруля и приучено к темпоральным перемещениям. — Их взгляды встретились. — Я вернусь. Лично. Каким бы ни было решение.
— Конечно, Мэнс, — отозвался Денисон.
Они вышли вместе, чтобы избежать лишних формальностей с охраной и стражей у ворот. Денисон показал Эверарду, где во дворце находится его спальня, и сказал, что всю неделю будет по ночам ожидать там его прибытия. Наконец Эверард поцеловал царю ноги и, когда их царское величество удалились, вскочил на коня и медленно выехал за ворота дворца.
Он чувствовал себя выпотрошенным. На самом деле помочь здесь ничем нельзя, а он пообещал вернуться и лично сообщить царю этот приговор.
Глава 8
На исходе дня Эверард оказался в горах, где над холодными, шумными ручьями хмуро высились кедры. Несмотря на засушливый климат, в Иране этого века еще оставались такие леса. Боковая дорога, на которую он свернул, превратилась в уходящую вверх наезженную тропу. Его усталый конь еле тащился. Надо было отыскать какую-нибудь пастушью хижину и попроситься на ночлег, чтобы дать животному отдых. Впрочем, сегодня будет полнолуние, и он сможет, если понадобится, добраться к рассвету до роллера и пешком. Он сомневался, что сможет заснуть.