Фенн сосредоточился на последней карте. Бесконечные белые пространства, прерываемые то здесь, то там неясными очертаниями континентов. Вспоминая зал в храме, он представлял себе островерхие горы, которые, извергая пламя, вздымались в черное небо, а у подножия их — океаны, покрытые ледяными торосами.
Зоркий глаз Малеха первый заметил сходство.
— Вот тут, — сказал он, — посмотрите сюда. — Мощным пальцем он прочертил по карте. — В стороне от солнца и даже позади страны Теней, в самом сердце Великой Тьмы, вот берег моря, а вот здесь — две реки и остров.
Он рассмеялся коротко и резко, веселясь от души, а затем стало тихо. Арика прошептала:
— Это диковинная вещь. Это чудо, посланное нам богами…
А Фенн сказал то же самое, что и всегда:
— Я не понимаю…
— Я тоже. Слушай меня внимательно, Фенн, слушай и попытайся вспомнить, — Она поймала его руку и почти с остервенением сжала Фенну ладонь, словно бы вместе с рукой хотела ухватить его разум.
— Я пыталась пробудить твои воспоминания. Я дала тебе лекарство, чтобы смести все барьеры в сознании, и пыталась отпереть засовы, на которые заперта твоя память. Я взывала к тебе, и ты мне отвечал. Ты назвал себя Феннвей и разговаривал довольно охотно. Но то, о чем ты говорил, было не о мире, в котором ты находишься. Ты говорил об огромных зданиях и о каких-то рычащих штуковинах в небе, на улице и под землей. Ты говорил о дне и ночи и о вещах, которых мы никогда не видели, — о луне, о звездах, о восходе и о закате, — пальцы ее сжались так, что почти оцарапали ему руку до крови. — Фенн, это — воспоминания о мире, каким он был до прихода темной звезды, о мире до Катастрофы.
Он рад был, что она держит его за руку. Потому что земная твердь вдруг разверзлась под ним, и он начал падать, кружиться и кричать, будто из омута.
Он шептал:
— Я помню, я помню…
Он закрыл лицо ладонями, все его тело охватила мелкая дрожь, и внезапно его ладони покрылись соленой влагой.
— Я помню…
Но так ли это было? Ведь он еще не помнил свою прошедшую жизнь всю полностью. Его воспоминания были подобны вспышкам, случайны, разрозненны, незавершенны, болезненны и в то же время далеки от него, словно бы они ему и не принадлежали.
Он хрипло спросил:
— Если я вспоминаю такое далекое прошлое, это что, означает, что я принадлежу к этому прошлому? Что Рам Син меня как-то оттуда вытянул?
Арика покачала головой:
— Это, кажется, невозможно. И все же могущество новчей-жрецов велико…
Малех прервал ее, спросив в нетерпении:
— Так где же эти самые Палисады?
Фенн оцепенел от ужаса и не смог ответить. Он почувствовал, что висит над пропастью, разверзшейся между двумя мирами, равно чуждый любому из них. Малех в раздражении взмахнул руками. Арика сказала властным голосом, которому Фенн отвечал во сне:
— Фенн, покажи мне Палисады…
Не задумываясь и не напрягая воли, он ткнул пальцем куда-то в середину карты. Глаза Малеха вспыхнули, и он торжествующе прошептал:
— Так вот что пытался вытянуть из него Рам Син — местонахождение Цитадели. И это знание теперь у нас. Потому что Фенн — у нас.
Фенн заговорил. Он говорил медленно, точно дух умершего.
— Темная звезда, — сказал он неизвестно кому. — Они глядели в телескопы. Они наблюдали, как она подлетает все ближе, и они нам объявили, что мир, который мы знаем, умрет. Темная звезда, явившаяся из космоса, чтобы погубить мир.
Арика прошептала:
— Ты помнишь Катастрофу?
— Нет, ее не должно было быть… Не сразу… Темная звезда еще должна миновать Солнце. Они все это на карте начертили и знали, что и как будет. Звезда должна была утащить с собой некоторые из планет — другие, не нашу. А те миры, которые остались бы, должны были перевернуться и стать иными. — Он медленно добавил: — Весь мир охватил чудовищный страх. Не за нас, за наших детей. И все же мы тогда не верили, что это случится. Мы смотрели на большие города, на горы, на зеленые равнины, мы смотрели на море, и мы не верили, что все это вообще может перемениться…
— Но переменилось, — мрачно сказала Арика. — Легенды рассказывают, как это произошло, как пролетела мимо черная звезда, и Земля дрогнула и затряслась, а потом вращение ее замедлилось и не стало более дня и ночи. Как рухнули города. Как горы зашевелились, а моря нахлынули на сушу. И погибли миллионы людей.
— Они знали, что это будет, — сказал Фенн странным замогильным голосом. — Они для того и построили Цитадель, чтобы сохранить человеческие знания и могущество для тех, кто сумеет выжить.
Малех затрясся от горького смеха.