– После этого отец стал ещё злее, мы пешком дошли до Фесы. У него осталось несколько медняков в носке. Вот он и напился, сказал, что отдаст меня первому встречному. И отдал за монету.
Айка отвернулась.
Анастасия попыталась её успокоить.
– Он был пьян.
– У меня четыре брата и две старшие сестры, он только рад.
Влипла ты, девочка, влипла.
– Зато у тебя есть шанс, тебе есть куда идти, когда выберешься отсюда.
Это из оперы: «не отчаивайтесь, жизнь впереди».
Айка заплакала, обняла женщину и уткнулась ей в плечо.
– Спасибо, тебе, Ведка, я знаю, что ты для меня сделала.
Дверь с грохотом раскрылась и в комнату влетела Жаба, вся запыхавшаяся и раскрасневшаяся.
Старуха стала быстро оглядывать всех присутствующих.
Наткнулась на Айку с Настей и дёрнулась.
– Ведка, ты пойдешь со мной живо! – лекарь растерялась. Зачем?
Старуха чертыхнулась, подлетела к женщине, схватила за руку и потянула к выходу.
Оборванки повскакивали с мест.
Анастасия стала сопротивляться.
Русоволосая подбежала на помощь.
– Перестань! – Жаба сжала руку сильнее, – ты должна спасти!
– Айка, что она сказала? Я не всё поняла! – выкрикнула на ходу.
– Ты должна кого-то оживить, – ответила та, следуя хвостом за ними.
Баба остановилась и перегородила путь Айке.
– Ты никуда не пойдёшь,– прошипела.
Анастасия, отлично понимая, что никого спасти не сможет с её-то ломаным знанием языка, поэтому твёрдо возразила:
– Пойдет. – Повернулась к русоволосой. – Айка, скажи ей, что без тебя у меня не получится.
А шанс что получится один на миллион. Откуда знать, что там произошло.
Владелица борделя скрипнула зубами, развернулась и потянула за собой лекаря с Айкой.
6
Их завели в просторную плохо освещённую комнату.
На большой деревянной кровати лежала женщина лет тридцати и громко стонала. Под ней не было ни одной тряпки, про чистые простыни тут и заикаться страшно. Около её разведенных ног находилась другая, даже старше Жабы, мадам, которая держала руки на животе роженицы и что-то шептала.
Настя не удивилась, когда Айка шепнула ей, что это предродильная молитва Ваххэ, ведь она сама начала мысленно креститься и восславлять всех богов, которых знала.
Да, в учебниках было описано, как принимать роды, и преподаватель показывал "внимательным" студентам видео с подробными действиями их принятия, но она не была акушеркой.
Из угла отделилась огромная тень, лекарь не сразу заметила, что тут находился кто-то ещё. Когда очертания фигуры сфокусировались, Айка громко ахнула, а Настя еле сдержала крик ужаса. Это был тот, кто измывался над ней первый.
По спине пробежался табун мурашек, ладони вспотели, мысли залетали с невероятной скоростью. Захотелось провалиться под землю.
Мужчина же не обратил ровно никакого внимания, прошел мимо запуганного дуэта и остановился около Жабы.
– Ведка, помоги ей родить, – проговорила та.
Настя моргнула, приходя в себя, обречённо кивнула и обратилась к Айке.
– Переводи всё, что я буду говорить, – и добавила, – пусть делают, что я скажу.
– Сколько часов она рожает? – спросила она тут же.
– Двенадцать.
– Плохо, – подвела итог лекарь, подойдя к кровати и нагло отодвигая дряхлую мадам.
– Несите три ведра кипячёной воды, чистые простыни, полотенца, ножницы, тряпки и раствор, чтобы продезинфицировать.
Айка резко замолчала и глупо уставилась на говорящую.
Лекарша хлопнула себя по лбу.
– Водку.
Айка кивнула.
Что-что, а водка есть везде.
Пока все бегали за вещами, женщина осмотрела влагалище роженицы и задумалась. Шейка матки была полностью раскрыта, но в ней был сахар. Врач, кажется, познала всю прелесть паралича. Одно дело читать Булгакова, который повествовал о невежестве деревенских жителей, которые чего только не делали, только не лечились, а другое сталкиваться с этим в живую. Вроде бы, сахар нужен, чтобы сдобрить богов. Глаз у знахарки задёргался. Очистив вход, она спросила:
– Кроме молитв богам вы что-нибудь делали или давали ей?
Айка перевела. Старуха ответила:
– Мудрёный гриб.
– Для чего он? – врач нахмурилась.
– Он уменьшает боль, – ответила Айка.
Мужик, гремя, принес ведра с водой, Жаба – тряпки и бутылку водки.