Поэтому тогда все шарахаются при виде её? Только-только прибыла сюда, а тебя уже считают врагом здешней власти. Пришлось опять разыграть амнезию:
— Кто это? Я не помню, — Айка сильнее напряглась.
— Боги, — голосок у девахи дрогнул.
Все, кто встретился женщине за день, поминали разных богов.
Получается, здесь принято язычество?
— Где мы?
— В Фесе, верст четыреста от столицы, — ещё лучше.
— Столица чего? — на вопрос никто не ответил, так как их прервал противный скрип сосновой двери.
Девушки повернули головы в сторону источника звука. В комнату вошли трое:
та здоровенная баба и два мужика.
Один звериным взглядом окинул каждую, переглянулся со старухой и подошёл к первой попавшейся оборванке, уже не юной, со слипшимися блондинистыми волосами, женщине. Схватил онную за волосы и потянул к выходу, та не сопротивлялась.
Второй же — мужик с длинными усами, тронутыми сединой, и мечом за поясом, что-то гаркнул бабе.
Она крикнула: «Пакутас, маффе!»
Девушки начали подниматься с пола и выходить по одному.
Настя решила не привлекать внимание и сделала так же, только успела незаметно дёрнуть за руку Айку и спросить, что это значит. Девчонка бешеными глазами глянула на женщину и глухо ответила: «мыться».
2
Мыться их повели через чёрный ход этого, как оказалось, двухэтажного здания. Вывели на задний двор, где виднелись серые дома и маленький лесок. Сопровождающий-усач шёл впереди конвоя по протоптанной тропинке, петляющей между жилыми, то каменными, то деревянными домами, которые заметно редели. Тропинка вывела к болотистому берегу, заросшему камышами и тиной. Баба, шедшая в конце, снова крикнула.
Девушки начали быстро раздеваться. Понимая, что это неизбежно, Анастасия, борясь со смущением, решила не лезть на рожон и стала снимать одежду.
Когда все остались, в чём мать родила, старуха достала из кармана один бронзовый скребок и впихнула его в руки тощей брюнетке, а мужик кинул на землю маленький мешок с золой.
Старуха, громко и зло что-то сказав, развернулась и пошла обратно, усач лишь хмыкнул и сел на траву, пристально следя за женщинами.
Они же начали понемногу заходить в воду. Лекарь вместе с Айкой зашли в реку, как и все, отходя подальше от берега.
— Что она сказала? — поинтересовалась Анастасия, стараясь игнорировать мужика на берегу и косые взгляды девушек.
— Ты совсем не понимаешь? Жаба сказала, чтоб мы не тратили золу, она — для волос, дабы вшей вывести, а тело песком со дна потереть, скребок общий.
Настю передёрнуло, ладно, она не брезгует, но у некоторых из оборванок были разодраны руки и ноги, сейчас занесут инфекцию с реки, и всё, в таких условиях долго не живут. Обдумав это, она вспомнила, можно сказать, один пикантный момент:
— Жаба? Это имя такое? — девочка хмыкнула.
— Так её называют другие девушки.
Женщина кинула взгляд на отделившихся от них женщин и девушек.
И тут её осенило, почему молодая Айка сейчас разговаривает с ней, а не с ровесниками, почему не боится, ведь репутация оказывается у неё тут не очень?
— Айка, — обратилась Анастасия, смотря как русоволосая натирает руки песком, — Айка, почему ты не боишься? — девчонка остановилась, опустила голову и тихо произнесла:
— Если ты ведка, ты вытащишь нас отсюда.
— Я простой человек, — тут возразила Настя, хоть и не до конца просекла фишку с «ведками». — Я видела, как ты появилась, выпала из ниоткуда, ты просто запамятовала, — она подняла большие глаза, горящие надеждой, — а когда вспомнишь, то поможешь мне.
Ха. Всё продумала деваха, далеко пойдёт. Анастасии даже обидно стало.
— О, Ваххэ, пакутас, хар волд!
Прокричал мужик на берегу и кинул в них камень. Девушки принялись изображать бурную деятельность.
— Что он сказал?
— Чтобы мы перестали болтать.
— Я помогу, но ты научишь меня здешнему языку и ответишь на все мои вопросы, так я быстрее вспомню.
— Договорились.
3
Той же делегацией их, подгоняя, привели в бордель. На улице уже стемнело, и на дорогу из маленьких таверн вываливались пьянчуги, которых добросовестно отгонял усач. Анастасия прониклась к нему уважением, хоть это и противоречиво. Загнали их в комнату наподобие столовой, там стоял длинный прогнивший дубовый стол с провисшими краями и такие же скамейки по бокам. На столе стояли плошки с жидкой похлёбкой со вкусом мяса и для каждой лежало по маленькому кусочку хлеба. Девушки быстро запихнули еду за обе щеки.