— Не нравится мне все это, — сказал он встревоженно. — Пошли, посмотрим, что там.
Он направился к комнате отдыха. Остальные осторожно последовали за ним.
Сцена была немыслимой и ошеломляющей. Хотя вращение Фалкона прекратилось, все незакрепленные предметы внутри него продолжали кружиться, пока не натыкались на какую-нибудь твердую преграду и, отскочив от нее, мчались в другом направлении. Получилась какая-то мешанина из всевозможных предметов, медленно плавающих и сбившихся в кучи.
— Как и следовало ожидать, здесь никого нет, — сказал капитан, — Док, как вы думаете…
Он замолчал, уловив странное выражение в глазах доктора, и проследил за его взглядом. Доктор уставился на плывущие обломки. Среди паривших книг, жестянок, игральных карт, ботинок и разного хлама его внимание привлекла какая-то кость. Она была обглодана и перерублена пополам.
— В чем дело, док? — окликнул капитан.
Доктор обернулся, взглянув на него невидящими глазами, и снова уставился на плавающую кость.
— Это, — сказал он с дрожью в голосе. — Это человеческое бедро.
Очень долгое время, пока они рассматривали чудовищные останки, на Фалконе царила полная тишина. И вдруг раздался звук… Звук был высоким, тонким, дрожащим и очень чистым человеческим голосом.
Трое недоверчиво посмотрели друг на друга, услышав:
Алиса сидела на краю койки, чуть покачиваясь и прижимая к себе ребенка. Он смеялся и тянул маленькую ручку, стараясь коснуться материнской щеки, а женщина пела:
Щелкнули двери, и песня оборвалась. Алиса безумно уставилась на вошедших. Ее лицо походило на маску, кожа обтягивала кости. Какое-то время оно ничего не выражало. Наконец, по нему пробежала тень понимания. Ее глаза загорелись, губы скривились в улыбке.
Она отвела руку от ребенка, и тот повис в воздухе, гукая и улыбаясь. Она запустила руку под подушку и вытянула оттуда пистолет.
Черный остов пистолета казался громадным в ее невероятно худенькой ручке, когда она направила его на людей, застывших в дверном проеме.
— Посмотри, детка, — сказала она. — Посмотри сюда… Это же еда. Наша любимая еда…
Контур сочувствия
Пролежав пять дней в больнице, Жанет смирилась с тем, что сиделка у нее робот. Сначала она удивилась этому, потом попыталась принять это, как должное, и, наконец, убедилась, что Джеймс отличный робот и у него немало замечательных качеств. Это принесло ей облегчение. Почти у всех ее друзей был домашний робот. Они говорили, что это прекрасное приобретение. Женщины вообще считали, что лучше иметь робота, чем автомобиль. Мужчины были несколько иного мнения. Не дело не в этом. Жанет заметила, что в последнее время ее приятели начали над ней посмеиваться, считая чудачеством ее чрезмерные хлопоты по дому и усердие, с которым она выполняла домашнюю работу. То, их что она тратила целый день, робот мог бы сделать за несколько часов. Заметила она, что и Джордж стал нервничать, заставая ее каждый вечер усталой. Однако ее предубеждение против роботов со временем становилось все сильней. Это не было обычным упрямством. Здесь было нечто большее, чем нежелание, чтобы тебя в ресторане обслуживали роботы-официанты, в магазине — роботы-продавцы, чтобы возили тебя в такси роботы-шоферы, которые, кстати, водили машину лучше и осторожнее, чем люди. С ужасом думала она о самой возможности жить постоянно под присмотром домашнего робота, общаться с очеловеченной машиной. Трудно сказать, почему в ней так прочно сидело это нежелание иметь металлического слугу. Скорее всего это было воспитано патриархальным домом ее детства, куда так и не допустили механических слуг. Конечно, легче всего было осовременить свой быт тому, кто рос рядом с роботом, пусть примитивным, пусть старого поколения, но роботом-домашней хозяйкой. Она же никак не могла преодолеть себя и впустить в свою частную жизнь постороннего, пусть он всего лишь машина. С другой стороны ей было тяжело, что все это невозможно объяснять мужу, который тоже считал ее предубеждение простым упрямством и следствием неправильного воспитания.
Сиделка "Джеймс" был первым роботом, с которым Жанет познакомилась так близко. Он стал для нее настоящим открытием. Наконец старый страх был побежден. Она обязательно заведет у себя дома такую игрушку.
Жанет сказала о своем решении лечащему врачу. Доктору было приятно услышать это. А Джордж был просто счастлив. В этот день он, навестив жену, не сразу отправился домой, а заглянул в кабинет врача и долго говорил с ним о больной.
— Это замечательно, — подтвердил доктор. — Если говорить честно, я опасался, что у вашей жены глубочайший невроз, осложненный ситуацией, в которой она оказалась. Ваша жена никогда не была сильным человеком. А тут еще эти годы тяжелейшего труда, хрупкой женщине непросто тянуть изо дня в день хозяйство. Да еще и этот предрассудок — делать все самой, вручную.
— Да, да, я знаю, — печально кивнул Джордж. — В первые два года нашей совместной жизни я пытался переубедить ее, но из этого ничего не вышло. Одни неприятности. И я смирился. У вас же здесь произошло чудо. Она поняла, что попала в больницу, потому что работала на износ и не было у нее в помощниках робота. Это замечательно, что она пришла к этому сама.
— Верно. Жить так, как раньше, она больше не сможет. Иначе через пару месяцев ей придется опять обратиться к нам.
— Думаю, этого не случится. Она, действительно, стала здесь у вас другой, — продолжал Джордж. — Будут, правда, сложности. Она совершенно не представляет себе, что такое современный робот. Самому совершенному, которого она видела у наших друзей, не меньше десяти лет. Поэтому ее так удивил "сиделка Джеймс". Мы с вами должны подумать и подобрать для нее подходящую модель.
— Честно говоря, мистер Шенд, я уже думал об этом. Мне кажется, вашей жене будет трудно привыкать к чему-то новому. Кроме того, нужен совершенный аппарат, который соединял бы в себе и домохозяйку, и няньку, и компаньонку, короче говоря, "сиделка Джеймс". Что-то в этом роде. "Джеймс" не просто робот, он робот новой модификации. В нем разработана высокая чувствительность со специально сбалансированным контуром сочувствия. Это весьма сообразительный субъект или объект, называйте, как хотите. Каждая команда, которую обычный робот выполняет тут же, "не задумываясь", оценивается этим самым контуром, анализируется с точки зрения пользы или вреда, которые могут принести его действия пациенту. И если есть хоть малейшие сомнения, приказ не выполняется. Эти роботы идеальны для ухода за больными. Они так же замечательно присматривают за детьми. И поэтому на них большой спрос. Естественно и цена на них не маленькая. К сожалению.
— Какова же она?
Круглая цифра, названная доктором, озадачила Джорджа Шенда, однако подумав немного, он сказал:
— Это, конечно, немало. Но в конце концов, если у нас и есть какие-то сбережения, то только благодаря экономии Жанет. Где его можно купить, доктор?
— Нигде. Вернее, приобрести "Джеймса" не так то просто. Но я постараюсь. А вы выясните у жены, каким она хотела бы видеть своего помощника. Я идею в виду, как он должен выглядеть, что носить и так далее. Сообщите мне все это, а я уж займусь делами.
Жанет отнеслась серьезно к внешнему виду робота.
— Он должен быть настоящим, — сказала она. — Что ни говори, он будет жить в нашем доме, постоянно общаться с нами — я бы не вынесла общения с пластмассовой коробкой, из которой торчат рычаги и которая смотрела бы на нас линзами объективов. Его основная работа — это уборка комнат, кухня. Так пусть же и выглядит он, как горничная в старом добром доме.
— Если хочешь, эта штука может быть мужчиной.
Она покачала головой.
— Нет, нет. Робот будет ухаживать за Мной, поэтому только женщина, я бы хотела, чтоб женщина. На ней должно быть черное сатиновое платье, белый фартук, обязательно с оборочками и чепчик, а еще, желательно, чтобы она была блондинкой, чтобы лицо у нее было загорелым, рост сто семьдесят пять сантиметров. Пусть она будет симпатичной, но ни в коем случае не красавица. Не хватало еще ревновать к ней.