— Хорошо! — вскричал Родерик. — Признаю себя побежденным. Действительно, Нортландия — страна совершенно исключительная, и чем больше я знакомлюсь с ней, тем больше дивлюсь ей. И, правду сказать, твои единоплеменники отличаются такими замечательными качествами, что я иногда жалею о том, что в моих жилах не течет индейская кровь.
А затем разговор снова перешел на таинственную золотую пулю. Можно ли было на основании ее вынести определенное заключение, что то золото, за которым они теперь отправлялись, уже было найдено другим человеком, присвоившим его себе?
— По здравом размышлении я пришел к заключению, что это не так, — сказал Ваби. — Местонахождение золота должно быть в области более девственной, чем эта. К тому же, надо понять, что в фактории Вабинош-Хоус, ближайшей в этой стране, не могли бы не знать, что чуть ли не под рукой находятся такие богатейшие золотые залежи. Ясно одно, что счастливцы, напавшие на такое сокровище, прежде всего явились бы в эту факторию, чтобы запастись провиантом.
— Я думаю, — заключил Родерик, — что, если какой-нибудь человек и сделал эту замечательную находку, то он давным-давно умер!
— Я вполне присоединяюсь к твоему мнению.
Но прежде чем войти в хижину и улечься на ночь, Родерик провел еще некоторое время на свежем воздухе. Огромная весенняя луна недавно поднялась над горизонтом и величаво плыла в эфире, который наводняла своим светом.
Родерик Дрюи думал о великолепии этой страны, о которой не имели никакого представления миллионы людей, копошившихся в больших цивилизованных городах. И ему казалось, что если действительно где-нибудь существует Бог, то он ближе к этому краю, чем к любой другой местности на свете. Он смотрел на великолепную луну, смотрел на противоположные ей северные созвездия, и минутами от восторга у него захватывало дух.
Поднялся тихий, мягкий ветер, который разнес по всем горам и долам глухой и протяжный шепот сосен и тополей, переговаривавшихся между собой. Время от времени любовно стонала сова. Стояла теплая ночь, и Родерик, присев на большом камне, чувствовал, как против его собственной воли смыкаются его план. Вдруг какое-то длительное и страшное рычание разорвало спокойствие ночи и заставило юношу вскочить на ноги.
В первую минуту он почему-то подумал о Волке, о ручном волке, который прошлой зимой совершил вместе с ними значительную часть путешествия. Зычным криком Волк всегда привлекал к человеческому костру своих вольных братьев по крови и неизменно обрекал их на верную смерть. Ваби спустя некоторое время вернул ему свободу, и он, вероятно, снова одичал и пристал к какой-нибудь волчьей стае. Великая Северная Пустыня поглотила его без следа.
Не его ли глаза светились теперь в ночи, и не он ли призывал своих бывших друзей-людей?
Глава XI. Крик в ночи
На следующий день, едва только занялась заря, охотники тщательно принялись за исследование таинственного ущелья, близ которого они находились. Наибольшее внимание они отдали реке, которая, согласно плану на березовой коре, рано или поздно должна была привести их к тому месту, где залегали мощные пласты золота.
Ввиду того, что до сих пор путь особых трудностей не представлял, было решено оставить большую часть поклажи в лодке, которую должны были нести на плечах Мукоки и Ваби по очереди с Родериком. Остальную часть груза так же по очереди несли молодые люди.
Чудотворная весна давала о себе знать на каждом шагу и своей лучезарной улыбкой ободряла людей, ноша которых была очень тяжела.
В полдень, как всегда, был устроен кратковременный привал для завтрака. Вдруг Родерик опустил одну руку на плечо Ваби, а другую протянул вперед и указал на две движущиеся точки, которые находились приблизительно на расстоянии одной мили. На такой дистанции их легко можно было принять за собак.
— Волки! — высказал свое предположение Родерик.
Но после минуты размышления он изменил свое мнение и прошептал:
— Нет, лоси!
— Лось-самка и ее детеныш! — более точно определил Ваби.
— Каким образом на таком большом расстоянии ты можешь определить это? — спросил его приятель.
— Да ничего проще быть не может! Ты следи внимательно вместе со мной. Впереди и очень медленно выступает мать. Имей в виду, что лось без особо важной причины никогда не бежит и не скачет, как это делают коза или лань. Он всегда очень спокоен. Напротив, детеныш все время скачет и резвится вокруг матери, что вполне соответствует его возрасту. Старый матерый лось никогда не разрешит себе таких вольностей.
Родерик, казалось, готов был возразить против подобного категоричного заявления Ваби.
— Может быть, все это и так, — заметил он, — но мне чудится, что оба животные одного роста.
— Совершенно верно! Молодому лосю, вероятно, года два, и в росте он, пожалуй, не уступает матери. Надо тебе знать, что молодые лоси очень долго остаются при своих матерях, иногда даже до трехлетнего возраста. Я, по крайней мере, знал такого лосенка, который до трех лет ни за что не хотел начать самостоятельной жизни.
— Они идут в нашем направлении! — прошептал Родерик.
— Верно! Нам надо спрятаться.
Ваби потащил своего друга за большой куст, куда вскоре к ним присоединился и Мукоки.
— Они очень любят свежие побеги тополей, — разъяснил Ваби, — и я уверен, что они теперь направляются к той рощице, которую ты можешь видеть между ними и нами. Я боюсь только одного: как бы ветер не дал им знать о нашем присутствии.
С этим словами он смочил слюной один из своих пальцев и поднял его над головой. Это был неизменный и очень верный способ старого траппера узнавать направление ветра. Как бы слаб ни был ветер, та сторона пальца, которая обращена к нему, немедленно высыхает, в то время как остальная часть довольно долго сохраняет влажность.
— Ветер сейчас против нас, — сказал Ваби, — и дует в их сторону. Вот почему я не сомневаюсь ни минуты, что они скоро остановятся, почуяв нас.
Родерик поднял к плечу ружье.
— В таком случае нам придется рискнуть и стрелять отсюда! заявил он. — Правда, они находятся еще очень далеко, но все же в пределах ружейного выстрела.
— Это верно, что в пределах ружейного выстрела, но все-таки мы не убьем их.
Он не успел произнести последнее слово, как лось-мать внезапно остановилась.
— Так я и знал! — вскричал Ваби. — Она почуяла нас на расстоянии четверти мили. Ты посмотри, Род, на это животное, на его громадные уши, поднявшиеся в воздух, словно звукоприемники, и на его нос, вдыхающий воздух и все его запахи. Мать сразу же поняла, что с нашей стороны ей угрожает смертельная опасность.
Но старший лось, не дожидаясь конца похвал в свой адрес, быстро сделал полуоборот, поместился между детенышем и опасностью и стремительно направил свой бег в противоположную сторону.
— Я страшно люблю лосей! — продолжал Ваби. — Обратил ли ты внимание на то, что за все время я не убил ни единого лося?
— Я до сих пор не обращал на это внимания, — ответил Родерик, — но, пожалуй, теперь вижу, что это так. А почему? В чем дело?
— Ты спрашиваешь, почему? Ладно, я объясню тебе, в чем дело. Вы, так называемые цивилизованные люди, называете льва царем зверей и вообще животных. А я нахожу, что это совершенно неверно, ибо считаю лося подлинным монархом, имеющим все права на это почетное звание. Ты только что сам прекрасно видел, как действовала мать! Не правда ли? Вначале она шла впереди сына или дочери, не знаю точно. Она готова была в любую минуту уведомить ребенка о случайной или настоящей опасности. Когда же она поняла, что эта опасность действительно имеется налицо, она первым долгом заслонила свое дитя и готова была принять первый удар на себя. Разве же человек-самка не поступает точно таким же образом? А вот очень интересно проследить за лосем-самцом в так называемый период любви. Для того чтобы защитить свою возлюбленную, он может выдержать бой с десятью охотниками. Если она падает первой, он долго, не обращая никакого внимания на охотничьи ружьи, защищает ее тело и яростно сверкает глазами в сторону врагов до тех пор, пока не падает мертвым рядом с самкой.