- Да нет, Бешеный Глаз, - терпеливо возразил святой отец. - Просто никто другой не пошёл за мной. Остальные, как тебе известно, меня прогнали. Я довольствуюсь тем, что у меня есть.
И он пожал плечами, но проклятая тоска в его глазах стала сильнее, и на какое-то мгновение Дереку хотелось столкнуть его в реку, поволочь волоком и насильно, под дулом ружья, выпроводить в тот лес, о котором мечтал индеец.
А самому остаться в одиночестве среди преступного сброда, где ему и было самое место, потому что он был точно таким же, как они, преступником, не верящим ни во что и приехавшим сюда, чтобы сбежать от закона и, если повезёт, обогатиться.
Он знал, что не сделает этого.
Натаниэл Грэйскай, который отличался на редкость терпеливым нравом и никогда не то что не выходил из себя - вообще не показывал никаких эмоций, хотя и умел при случае проявить железный характер, спустился с бревна, торчавшего посреди реки, и сделал несколько шагов вперёд, заходя в реку.
И вдруг упал на колени в воду.
Сначала Дереку показалось, что Натаниэл хотел напиться - жадно, как человек, который неделю бродил по пустыне, потому что он окунул лицо в воду и долго находился в таком положении. Шнурок, кое-как удерживавший его жёсткие волосы в хвосте, развязался, и длинные, чёрные, индейские лохмы поплыли по воде, залитой лучами заходящего солнца, будто расплавленным золотом.
Но потом Натаниэл поднял голову.
- Господи, помоги мне сделать то, что я должен, хоть я и знаю, что это невозможно и не под силу никому! - громко сказал он.
Дерек отшатнулся.
Ему было неприятно; зачем нужна была эта дешёвая комедия, этот отдающий сентиментальностью фарс? Святой отец хотел доказать ему, что и в самом деле является святым, что он приехал сюда ради тех самых целей, о которых Дерек только что разглагольствовал перед ним, называя их утопией?
Так он и без того это знал.
Натаниэл Грэйскай мог бы рисоваться перед толпой преступников, которых зазвал сюда обещаниями золота, а втайне мечтал привести к Господу Богу или к Вакан Танке - без разницы - но не перед ним, не перед "Бешеным Глазом". Дерек меньше всего желал, чтобы святой отец открывал ему душу.
К счастью, продлилось это недолго; Натаниэл Грэйскай поднялся с колен и, повернувшись к Дереку лицом, вышел из реки.
Вода ручьями текла с его намокших волос; река, берущая начало у самых гор, была в это время года совершенно ледяной, и Дерек меньше всего хотел бы в ней искупаться, да ещё в одежде, однако святой отец выглядел вполне довольным.
- А теперь мы найдём здесь, как и собирались, крепкую сосну и срубим её, - сообщил Натаниэл Грэйскай. - И тем самым заложим основание нового города "Гринголд".
Вид у него был как нельзя более воодушевлённый.
Дерек раздражённо поморщился и достал топор.
Вдвоём они принялись за невысокую, однако крепкую сосёнку; разлапистые, пахнущие смолой и хвоей ветви лезли им в лицо и царапали щёки, зелёные иглы запутывались в волосах.
- Помяни моё слово, мы сдохнем здесь, сдохнем, так ничего и не добившись, - прорычал Дерек, обливаясь потом и кряхтя от усилий. - И наши тела отдадут на потребу волкам.
- Сдохнем, Бешеный Глаз, - подтвердил Натаниэл совершенно спокойно. - Сдохнем, так ничего и не добившись. И наши кости, брошенные в лесу, обглодают волки.
Смуглое, скуластое лицо его осветила странная, лукавая и чуть ли не мечтательная полуулыбка, как ничто сделавшая его похожим на хитроумного индейского шамана - Дерек однажды видел такого, колесившего по штатам и предлагавшего желающим прикоснуться к тайнам Вакан Танки, Великого Духа, за двадцать центов.
- Я приехал сюда лёгкой наживы ради, и потому что за мою голову назначили награду, - напомнил Дерек хмуро. - Не жди от меня большего.
- Знаю, Бешеный Глаз.
Закончив с сосной, они взвалили её к себе на плечи и, развернувшись к реке спиной, отправились по направлению к лагерю.
Оставленный позади лес шелестел, шептал что-то на прощание, золотился в лучах вечернего солнца.
И Дерек совершил ошибку - в последний момент оглянулся, чтобы посмотреть на деревья ещё раз.
Что-то случилось с ним: ему, никогда не верившему ни в Господа Бога, ни в Вакан Танку, ни в духов и столоверчение, вдруг явилось видение, и он поверил в него. Он увидел, как Натаниэл Грэйскай бредёт, шатаясь, по другому берегу реки, наконец-то добравшись до леса, о котором мечтал всю жизнь.
Натаниэл Грэйскай с лицом, залитым кровью, переходил от одного дерева к другому, и золотистый лес шелестел, протягивая к нему свои ветви.