Глава 2. Роковая дуэль
Как только Алабин отослал матушку под надуманным предлогом к ее родной сестре, в его особняке на Екатерингофском проспекте появился друзья – Михаил Лунин и Денис Давыдов. А вместе с ними прибыл и полковой доктор кавалергардов – Терентьев Федор Фомич. «Месье Эф» или «Эф-Эф» как шутливо его называли гвардейцы.
Поручик пригласил своих приятелей в гостиную поближе к горящему камину. Не смотря на весенний месяц март, дом все еще обогревался с помощью печей и каминов. Как радушный хозяин Алабин угостил своих друзей кружкой горячего пунша.
– Это чтобы вы согрелись, господа, – объяснил Дмитрий. – Март нынче необъяснимый, то солнце пригревает и сосульки капают, то снег выпадает и опять становиться холодно. А дома и вовсе сегодня мерзляво.
– Сие верно, – согласился с сослуживцем Лунин. – Март в этом году совсем не весенний. Вот и сегодня поутру снежок по столичным улицам разбросало.
– Ничего, после полудня солнце возьмет свою силу и от снега ничего не останется, – уверенно произнес Давыдов и тут же осведомился у Алабина. – Митя, а каким оружием вы с графом договорились драться?
– Прежде всего в дело пойдут пистолеты, а ежели спор благополучно не разрешиться, то тогда наши персоны соизволят перейти на рапиры.
Лунин и Давыдов оживились. Денис заявил:
– Поединок, коли он состоится на шпагах, будет весьма занимателен. Алабин мастерски владеет клинком. И не раз выигрывал фехтовальные состязания среди гвардейских полков.
– И стреляет Алабин отлично, – подчеркнул Лунин.
– Граф – тоже. А между прочим, как я слышал, посланник – лучший фехтовальщик в Англии.
– Что же, тогда повезет сильнейшему.
– И самому меткому.
– Нет, господа, у кого череп крепче, – пошутил доктор.
Михаил подержал веселый тон Терентьева.
– Для этого Алабину пригодился бы его кавалергардский шлем, но по правилам дуэли сие категорически неприемлемо.
– А ради равных условий мы и на графа наденем кавалергардскую «голубку». Кстати, твою, Лунин, ты напрасно улыбаешься, – заразился всеобщим весельем Давыдов.
Приехал племянник графа – надменный молодой человек лет двадцати двух и его друг, офицер флота. Эдвард Стоун был тоже блондином, как и его дядя. И такой же важный и манерный. Алабин пригласил иностранцев присоединиться к его друзьям у камина.
Устроители поединка в мирной, неспешной и доброжелательной беседе обговорили место встречи. Немного покурили. Англичане – сигары, а русские – трубки. Попили кофе и чай с ликером «Бенедиктин» и «Шартрёз». Через пятнадцать минут после чаепития секунданты доверенного лица Джорджа Стоуна откланялись.
Предварительная встреча перед поединком была назначена в восемь утра следующего дня в трактире «Северный странник» на выезде из Петербурга. В заранее оговорённое время участники должны были прибыть на место и подтвердить свое намерение драться или решить дело полюбовно. Опоздание более чем на десять-пятнадцать минут не допускается. Если один из противников будет задерживаться на большее время, прибывшая первой сторона имеет право покинуть место встречи, при этом опоздавший считается позорно уклонившимся от дуэли и, следовательно, проигравшим и обесчещенным.
А сам поединок должен был состояться в районе Черной речки – в излюбленном месте всех столичных дуэлянтов.
И вот наступило утро следующего дня.
Русская дуэльная братия прибыла в ресторацию «Северный странник» намного раньше, чем английская. Поэтому господа офицеры вкупе с доктором решили попить чая. С ватрушками, фруктами и сладостями. После чаепития участники дуэли в ожидании своих противников разделились по интересам.
Алабин остался сидеть за столом и принялся нервно и отрывисто рисовать карандашом на салфетках какие-то человеческие фигурки и портреты. В одном из нарисованных женских профилей не трудно было угадать милое личико Екатерины Разумовской. Поручик видимо думал о ней. Но мысли о тревожащем его сердце предмету постоянно возвращались к предстоящей дуэли, и было видно, что кавалергард заметно волнуется.
Спокойный как всегда Лунин вместе с не менее безмятежным доктором Терентьевым принялись играть в бильярд. И сразу в тишине ресторации резко защелкали по зеленому сукну деревянные кии, застучали, загрохотали шары из слоновой кости, и время от времени стал слышаться торжествующий возглас Лунина: «Вот сюда иди, голубчик, вот сюда!» и редкое и сердитое восклицание Терентьева: «Да сколько можно, сударь?!» «Доктор Эф безнадежно проигрывал кавалергарду в «однобортный карамболь».
Давыдов, с любопытством понаблюдав за игрой товарищей, снял со стены гитару и запел. У него явно было хорошее настроение: