– Ну, знаете, – послышался голос Лабу, – это никуда не годится! Что вы натворили с моим слугой?
– Откуда, черт побери, я мог видеть!..
Андре, который очень не вовремя появился на поле боя, недвижно лежал среди тюльпанов. Он зашевелился. пытаясь встать, но видно было, что он не способен поднять ни рук, ни ног.
– Хватит, я думаю. – предложил Горчев. Оба, тяжело дыша, смотрели друг на друга.
Светало. Неторопливо, крупными каплями капала с них вода. Горчев взял пиджак, соломенную шляпу, вставил в глаз пресловутый монокль, и, поскольку второй глаз был обведен черным кругом вследствие удара Лабу, казалось, будто он надел очки.
– Одно удовольствие с вами драться.
– Вот стану вашим зятем, тогда сможем драться сколько угодно, – заманчиво предложил Горчев основательно избитому будущему тестю.
– Мне и в кошмарном сне не приснится выдать дочь за такого задиру, а главное – сопляка.
– В мои годы вы были не старше меня.
– Но я прошел школу жизни… И между прочим, не на Ривьере, а в иностранном легионе.
– Вы придаете этому значение?
– Знаете что, – язвительно заметил Лабу, – вступайте-ка в иностранный легион, а когда срок службы кончится, я не стану препятствовать вашему порыву.
Горчев помолчал.
– Ну? – съехидничал Лабу. – Такого оборота не ожидали?
– Я удивляюсь скромности ваших требований. О чем говорить? Сегодня и запишусь.
– Хвастун вы все-таки.
– А вы – чванный петух. – Горчев сердито зашагал к воротам, споткнулся в темноте о ведро с известью и совсем рассвирепел.
– Бахвал! – крикнул на прощанье Лабу.
– Простите, не расслышал.
– Трепло!
Горчев схватил торчавшую из ведра солидную кисть и со всей возможной в темноте быстротой поспешил по извилистой дорожке обратно. Когда обозначилась тень оскорбителя, он без промедления ткнул кистью, разукрасив его физиономию известкой, затем принялся дубасить деревяшкой кисти, пока тот не свалился в бассейн. Обидчик выплыл, закашлялся, в горле у него клокотало; мститель бацнул его еще разок по голове:
– Кто я? Трепло? Ну, отвечай!
– Полно вам его выспрашивать, – послышался голос Лабу. – Лакей действительно не знает, кто вы.
Андре, оглушенный, повис на перилах бассейна, словно марионетка из кукольного театра после представления.
– Чтоб его! Вечно суется куда не просят! – проворчал Горчев.
– А теперь, приятель, вам лучше удалиться домой, пока слуги не проснулись.
– Я иду не домой, а в легион.
– К чему хорохориться? Думаете произвести на меня впечатление? Впрочем, дело ваше, в легион так в легион. – Он легко вскинул Андре на плечо и пошел к дому.
Горчев вне себя от злости стремглав помчался прочь.
Немедленно в легион!
3
Как сумасшедший, несся Горчев в своем автомобиле к первой попавшейся казарме.
Сбил караульную будку, дал задний ход, что едва не стоило жизни часовому. Хотели уже трубить сигнал тревоги – моторизованный штатский штурмует казарму! – когда, наконец, автомобиль остановился у ворот.
Водителя в насквозь мокром смокинге отвели в рекрутское бюро, где он предстал перед усталым инспекционным офицером.
– Фамилия?
– Иван Горчев.
– Хотите поступить в легион?
– Да.
– Имеете состояние?
– Вероятно, тысяч сто франков, правда, они, должно быть, подмокли после ночных спортивных упражнений.
Лейтенант внимательно взглянул на избитого, растрепанного, но тем не менее привлекательного юношу.
– Что побуждает вас при капитале в сто тысяч вступать в легион?
– Любовь.
Офицер серьезно кивнул. Слово, над которым в наше время столь насмехаются, для француза всегда исполнено пафоса и достоинства.
Когда Горчев подписал рекрутский бланк и отдал свои бумаги, офицер вручил ему удостоверение:
– Это железнодорожный билет, а также ваше удостоверение личности для предъявления в Марселе. Теперь вы солдат и, согласно приказу, должны отправиться к месту назначения послеполуденным поездом. Явитесь в форт Сен-Жан. В случае неявки будет отдан приказ в розыск и вас постигнет суровое наказание. Ваш отъезд будет проконтролирован, так что на вокзале предъявите это удостоверение. Ясно?
– Ясно, господин лейтенант.
– Подписав договор, вы стали солдатом французской колониальной армии. Теперь вы подлежите санкции военного трибунала, и вас могут приговорить даже к смертной казни. Будете служить под знаменем всемирно известного легиона. Выполняйте свой долг, как подобает мужчине. Желаю удачи, друг мой.