Он хотел еще что-то сказать, но молчаливый Другич запахнул одеяло, словно он был ближайшим родственником дорогого усопшего, поставил ногу на грудь сокрытому в тряпье и отпихнул его к борту. Горчев только подивился, как это Другич не врезал ему лейкой по голове – видать, стареет. Кроме целесообразных надрезов, были в одеяле и естественные дыры, так что Горчев мог хорошо видеть происходящее в грузовом фургоне.
В клетке рядом он опять увидел льва; Вендринер поразил его тусклой, в складках, шкурой и мудрыми усталыми глазами: лев лежал, положив огромную свою морду на вытянутые лапы. У него не осталось ни единого зуба.
Нечто поразительное представляла собой клетка напротив; на ней красовалась табличка со следующим текстом:
Горчев вгляделся пристальней: особу из семейства шакалов и балерину представлял знаменитый автогонщик господин Гафироне: он сидел в клетке в высшей степени угнетенный и, разумеется, полировал ногти. В третьей клетке лежала большая стальная сеть для охоты на крупных хищников. Табличка гласила:
Интересней всего смотрелась четвертая клетка. Табличка так рекламировала ее обитателя:
Этот хищник выглядел куда спокойней, нежели возвещала табличка. Теодор Эмануэль Вендринер – королевский тигр и специалист по устному счету, – сколько Горчев в него ни всматривался, являл собой обычного жареного поросенка с лимоном под пятачком. Горчев никогда не слышал об удивительных артистах из семьи Вендринеров. Но ведь и ни в одном томе Брема не найти упоминания о часто встречающихся в Африке Вендринерах – млекопитающих, теплокровных и живородящих, которые держат лимон во рту.
Не дай бог его узнает автогонщик Гафироне! Он, конечно, поставлен в известность о том, что таинственный солдат, арестовавший его, не кто иной, как Горчев: в таком случае друзья-опекуны его просто-напросто растерзают, как Аладар Вендринер или тем более Теодор Эмануэль в светлые дни своей юности, делясь по-братски, разрывали грациозную газель. Какое счастье, что он спрятан под тряпьем! А сейчас, когда вблизи не маячили Маэстро и Лингстрем, бандиты даже снизошли до разговора с ним.
– Ну ты, кукленок сахарный, небось до сих пор очухаться не можешь!
– Что это за машина? – глухо вопросил он из-под одеяла, как дух земли в драме.
– Маэстро купил у Гагенбека, – пояснил Приватный Алекс. – С первоклассным снаряжением для отлова зверей.
– Вы умеете ловить хищников?
– Я лично нет, – засмеялся Алекс, – но Другич наверняка где-то обучался этому делу: в оазисе Амба он отловил целого жареного поросенка.
– И кто такой Вендринер?
– Здесь все Вендринеры. Вендринер был первым укротителем у Гагенбека и дал любимым хищникам свою фамилию. Льва он даже наградил собственным звучным именем – Аладар.
– Льва?
– Он старый, бедняга. Ни дать ни взять живой коврик у кровати.
– Куда вы меня тащите? – раздался жалобный голос, очевидно, Гафироне.
– Вы поведете «альфа-ромео», а я буду вас понукать. Увидите, какой рекорд нам удастся поставить на пару, хотя бы и ценой вашей жизни.
– Это противозаконные действия! Живого человека не запирают в клетку.
– Но простите, месье, – расшаркался Железная Нога. – Стоит вам слово сказать, и мы вас с удовольствием пристукнем. Так что из-за этого пусть не портится ваше самочувствие.
– Вам наплевать, что мне здесь скучно?
– Может, привесить вам беличье колесо, или, может, вы предпочитаете птичье корытце? Тью, тью… гадкая, Розетточка… тью-тью…
– Уберите к черту этот ваш железный прут! Лев не раз обнюхивал тряпье, под которым лежал Горчев, словно чувствовал инстинктивно, что у этого человека есть сердце и этот человек его поймет. Старым, утомленным и кротким стал циркач Вендринер – он пугался каждого толчка на дороге и начинал икать.
Под вечер гонщик заснул у себя в клетке, и Горчев смог наконец подняться. Фургон стоял в песках пустыни. Бандиты вышли размять ноги.
– Они на маленькой машине уехали вперед и будут ждать нас у мертвого города недалеко от Абу-дира.
– И как же вы собираетесь поймать их?
– Сетью, парень, сетью. Удивлен? Башка у Маэстро… прямо гениальная!
И Горчев про себя согласился. С тяжелым чувством созерцал он пустыню, где на желто-розовую волнистую поверхность песка ложились бледные отсветы вечернего неба. Опять восторжествует зло. Генерал де Бертэн – храбрый и умный воин, но против гангстеров и аферистов бессилен. Те вольны действовать как угодно, а он – джентльмен и останется джентльменом. И это большой недостаток в данном случае.