И что теперь? Увы, он действительно влюбился в Аннет. Но как жениться без гроша в кармане? Ведь не предложишь ей вместо комфорта и надлежащего благополучия сомнительные соблазны романтики.
На террасе по непостижимой причине высились бюсты великих музыкантов и писателей – оставалось только гадать, какое отношение они имеют к рулетке. Вдруг он заметил некоего поразительно знакомого человека. Этот некто был облачен в старый широченный фрак с белой бабочкой: очень и очень длинные брюки ложились на туфли траурными складками, полы фрака колотили владельца по пяткам. Так одевали дипломатов в добрые времена немого кино. Господи, помилуй, Ванек!
– Эй! Что это с вами?
– Здравствуйте, – досадливо бросил секретарь. – Ничего себе приключение – вздумал счастье пытать.
– Ну?
– Все. Конец всему. Дайте, пожалуйста, тысячу франков.
– Золотой мой, нет ни сантима.
– Меня зовут Ванек.
– Отлично. Мы прогорели, господин Ванек.
– Я полагал, вы миллионер.
– Чушь! Какой миллионер вас досыта накормит! Вы уволены.
– Вздор! Я получил месячное жалованье.
– Подумайте: разве нищий может держать секретаря?
– Да, если платит жалованье.
Они вышли на площадь перед казино. Господин Ванек набросился на Горчева с упреками:
– Легкомысленный вы человек!
– Но господин Ванек!
– Да! Проиграть мое жалованье на следующий месяц! Играйте с вашим собственным будущим, но уважайте перспективы другого человека!
– Вы правы. Если не секрет, где вы купили фрак?
– Если уж вы непременно хотите знать, одолжил у одного боцмана. Восемнадцать лет назад он женился в этом фраке и с тех пор очень его бережет.
– Что-то не заметно.
Они подошли к дверям отеля «Де Пари», где Горчев оставил такси. К его великому изумлению, в машине сидел тот самый шофер, которого он послал в банк менять деньги; сидел и сладко дремал за рулем вновь обретенной колымаги. То ли ему снился Горчев, то ли он был телепатом, во всяком случае, он пробудился и воскликнул: «Месье!»
– Что вы орете?
– Вы должны мне за целый день. И кроме того, крыло.
– Крыло? – вознегодовал господин Ванек. – На черта вам понадобились крыло?
– Крыла я не брал, – ответил Горчев. – Оно помялось.
– Итого четыреста франков, – продолжал шофер. – Здесь 27 600 франков. И в дальнейшем попрошу вас не присваивать самовольно мое такси.
Он сердито сунул Горчеву пачку тысячных и сотенных ассигнаций – деньги, разменянные утром в банке.
Слыхали вы что-либо подобное? Гром среди ясного неба. Господин Ванек поперхнулся. Водитель включил мотор.
– Вот вам тысяча франков – рассудил Горчев. – В награду за доброе дело.
– Мерси, – кивнул шофер и уехал. Разгневанный господин Ванек повернулся к своему работодателю:
– Как всегда, швыряетесь тысячами? И не совестно? Видно, жизнь вас ничему не научила! – И он долго и нудно распекал своего шефа.
– Но позвольте, господин Ванек, речь идет о находке. За это принято давать приличное вознаграждение.
– Надо сдерживать себя даже при обоснованных казусах. Подарки можно дарить при соответствующем гарантийном обеспечении.
– Полностью согласен. Прошу принять жалованье за два месяца вперед – хочу себе гарантировать ваши бесценные услуги. Впрочем, если вы полагаете, что я швыряюсь деньгами…
– Ладно, ладно, – всполохнулся господин Ванек. – Так и быть, в виде исключения.
– Очень вам признателен, – Горчев протянул восемь тысяч франков.
– Ладно, – деловито повторил Ванек и рассовал деньга. – Не раскаетесь, будьте уверены. А теперь пора ужинать.
– Вы пришли в себя после обеда?
– Полно, стоит ли говорить о таких пустяках, – провозгласил господин Ванек и оттянул воротник. Накрахмаленная, немыслимо тугая манишка, словно поджидая сей удобный момент, взлетела и коварно вцепилась в его физиономию. Фрак, жилет, манишка набросились на владельца, как дикие звери на укротителя, словно голова господина Ванека была коробкой, которую надобно накрыть крышкой. После короткого и жестокого ближнего боя господин Ванек одолел всех противников за исключением злобной и кровожадной рубашечной пуговицы – та продолжала безжалостно царапаться, решив, судя по всему, к ночи перебраться на лопатки, а потом преспокойно свалиться вниз.
Горчев не мог нарадоваться на секретаря: господин Ванек в своем плачевном фраке напоминал хозяина обудайского летнего ресторанчика, у которого принц Уэльский с приближенными абонировал стол на вечер. Донельзя просторные манжеты придавали рукавам вид круглых печных труб, белый галстук переместился куда-то за ухо, носки потрескавшихся лакированных туфель загнулись кверху, редкие и длинные с проседью волосы праздновали полную анархию. Курносый нос, пенсне, анекдотические усы вполне гармонировали с костюмом. Однако секретарь был доволен своей нарядной внешностью: осмотрев себя с приятным вниманием, он спросил: