– Знаете, господин Вендринер, по-моему, ваш контракт с этим цирком продлится недолго.
Господин Вендринер печально замотал головой, что, скорей всего, означало: «Кому вы это говорите?»
Около семи под брезентом проснулся Гафироне.
– Алло, – закричал он. – Зачем вы прикрыли мою клетку? И кроме того, я хочу есть.
– Автогонщика в клетке кормить запрещается, – ответил Горчев глухим, измененным голосом.
– Кто это говорит?
– Лев.
– Бросьте шутить. Как вас зовут?
– Аладар Вендринер, цирковой артист и хищник. Уж раз вы попали в клетку, должны понимать язык зверей. Давайте побеседуем.
– Вы не можете убрать эту дурацкую занавеску?
– Угадали. Не могу.
Послышался тонкий скрежет маникюрной пилочки.
– Вы и в темноте умудряетесь ухаживать за ногтями? – поразился Горчев.
– Конечно. Тренировка делает мастера. А кто это со мной разговаривает?
– Теодор Вендринер – жареный поросенок из Бенгалии, хотя, по-моему, жареному поросенку родина безразлична.
– Оставьте глупые шутки! Кто вы, почему вас завезли сюда?
– Сами должны понимать, – ответил Иван и пододвинул льву миску с водой. Лев шевельнул хвостом и благодарно поморгал красными от бессонницы глазами.
– Одним словом, разумного ответа от вас не дождешься! – автогонщик звякнул ножницами.
– Господин Гафироне, я хочу вам дать совет: исчезните и побыстрей с дорожки, которая ведет вас к пожизненному заключению.
– Как это понимать?
– Во всяком случае столько дают за шпионаж, если, правда, вам не повезет с виселицей.
– Послушайте, месье, так даже в шутку не говорят.
– Я хочу довести до вашего сведения, что в одной из клеток хранятся важнейшие военные секреты, и ваша задача – вывезти их на «альфа-ромео» за пределы страны.
– Господи, сохрани и помилуй! Кто вы такой?
– Розетта Вендринер – пятнистая гиена.
– Оставьте, наконец, ваши насмешки!
– А вы, господин Гафироне, оставьте в покое мое инкогнито и послушайтесь доброго совета. С вашей помощью хотят передать иностранным агентам секретные телеграфные коды, касающиеся сосредоточения войск на колониальных аэродромах.
– Я так и чуял недоброе! Но что же мне делать?
– В нужный момент я освобожу вас, и вы с максимальной скоростью помчитесь на этом фургоне к северу.
– Все сделаю с радостью, только освободите меня! Но ответьте все-таки, кто вы? Только не вздумайте сказать, что вы – Герман Вендринер, беркут, иначе мне трудно будет воздержаться от грубостей.
– Почему я не могу быть гордым повелителем облаков по кличке Герман?
– Не можете, потому что беркут теперь я, – торжествующе воскликнул гонщик. – Сегодня утром по моей просьбе на моей клетке сменили унизительную табличку.
Горчев покачал головой:
– Не верится, чтобы такая благородная птица маникюрила свои когти самолично.
Послышался шум мотора, и Горчев моментально нырнул под одеяло.
Глава 20
1
– Быстро за ними, – приказал Лингстрем, когда Приватный Алекс и его приятели выскочили из спортивной машины. Только что они встретили арабскую вспомогательную банду с Портнифом во главе, а метис Альду привел автомобиль Маэстро.
– Вы с фургоном поедете за нами, – распорядился Маэстро. – Поедете к назначенному месту, где мы натянем сеть и пересечем им дорогу.
– И дальше?
– Часов за шесть-семь мы обогнем Абудир и двинемся без остановок на Ифирис.
Будьте внимательны: левая от высохшего русла тропа ведет во французскую область, и вы рискуете угодить прямо к Абе Падану.
Из фургона быстро и ловко вытащили стальную сеть и скинули занавеску с клетки Гафироне. Гонщик сидел на корточках, втянув голову в плечи, и действительно напоминал огромного беркута или скорее сову, ослепленную неожиданным светом. Он испуганно щурился и часто моргал: его розовые ногти побелели – так судорожно вцепился он в прутья клетки.
– Месье Гафироне, приготовьтесь, скоро вам придется сесть за руль. Учтите, на заднем сиденье нас будет трое, и каждый с револьвером.
– Но я протестую! Зачем вы впутываете меня в свои дела?
– Будете повиноваться без разговоров, иначе получите пулю в лоб… Фургон направится к мертвому городу. К полудню туда прибудут и они с автомобилем.
Маэстро, Лингстрем, Портниф, Альду и арабы поспешно удалились. Занимался рассвет.
Рыбец стартовал, и огромный грузовой фургон с расшатанными рессорами тяжело двинулся на массивных шинах через пески пустыни.
– Прикрыть господина беркута? – спросил молчаливый Другич.
– Нет, умоляю, не надо! – завопил Гафироне. Однако после моментального курса лечения холодной водой он без возражений погрузился во тьму египетскую. Горчев же, напротив, сбросил одеяло и весело вскочил, хотя в принципе ему было не очень-то весело.
– Когда мы приедем на место?
– Около полудня.
Фургон трясся и подпрыгивал, и льва Аладара Вендринера одолевала икота. Горчев успокоительно почесал ему голову, чем доставил старому артисту несказанное удовольствие.
Что делать? Горчев лихорадочно искал решения: он чувствовал, что самой судьбой ему предназначено спасти миссию Лабу…
Но ничего разумного в голову не приходило. Он снова лег и закрыл глаза. Рука его свешивалась в клетку господина Вендринера. Измученный царь зверей начал лизать руку так мягко и ритмично, что это действовало убаюкивающе. Горчев уснул… Сон его был тревожен. Один и тот же кошмар, и все про господина Ванека. Он с Аннет и их дети-старшеклассники посещают оранскую крепость, а на странице путеводителя красуется следующий текст:
«Коридор султанши. Зловещее подземелье, где мавританский владыка Маснир прятал свою рабыню.
Несколько лет скудно одетый иностранный господин кого-то ожидает здесь и за умеренное вознаграждение позволяет себя лицезреть. Подлинность двухметровой седой бороды удостоверена!»
Он внезапно проснулся. Фургон стоял, никого вокруг не было. Он подошел к прикрытой клетке Гафироие:
– Эй, господин беркут!
– Чего вам еще?
– Они ушли?
– Да. С полчаса. И теперь я знаю, что вас зовут Черголец.
«Ну чем не господин Ванек?» – подумал Горчев.
Он вытащил из клетки жареного поросенка и отдал половину льву. Господину Вендринеру досталась и голова с кусочком лимона. Престарелый хищник без всякого удовольствия попробовал мяса и почти ничего не съел. Зато долго мусолил лимон…
Старый циркач. У него явно пониженная кислотность. Неужели этот живой коврик для постели некогда был царем зверей?
Горчеву ничего не оставалось, как печально сидеть на полу. Вероятно, Лабу и его спутники уже поймались в стальную сеть. Время шло ужасающе медленно, мозг не отдыхал ни секунды. Вендринер рядом с ним посасывал лимон; может, дело вовсе не в пониженной кислотности, просто лев стал гурманом, как все старики. Давно перевалило за полдень. Горчев впервые в жизни почувствовал, что нервничает. Он ходил взад и вперед – его беспокойство передалось льву. Тот озабоченно смотрел на своего нового негаданного друга.
Гафироне в своей клетке деловито работал ножничками, и казалось, будто тикают карманные часы.
– Послушайте, господин Вендринер, я решил отпустить вас на волю, – заявил Горчев. – Вы пока что мой единственный друг, которому я могу помочь. Идите, погуляйте на своих неверных ногах по теплому песку, потешьте натруженные глаза лиловыми сумерками Сахары. Потянитесь, поизгибайтесь, похрустите старыми костями. Погуляйте еще хоть раз по своей родине.
Он подкатил клетку к двери и открыл. Однако господин Вендринер не шевельнулся.
Он просто не верил своим глазам. Горчев слегка подтолкнул его в бок, и он вышел, несколько пошатываясь, – бедный звериный король Лир, измученный многолетними скитаниями, – вышел в закат разбитой своей жизни.