Я взглянул на Ленни и Винни, на их уютный маленький столик в углу зала. Спиртного у них не было, но они купались в облаках сигаретного дыма и чашку за чашкой пили кофе. Итальянцы, похоже, способны часами просиживать за столиками и поглощать пищу. Ленни и Винни казались весьма довольными тем, что они просто сидят и поглядывают на входную дверь. Но, очевидно, наблюдение за дверью было для них действительно важной работой. При этом они не забывали посматривать также и на посетителей ресторана, особенно на тех четверых, которые сидели рядом с их шефом. Но посетители, должно быть, все поголовно были знакомы официантам и метрдотелю, так что вряд ли кто-нибудь из них поднялся бы, чтобы открыть огонь. Поэтому основным объектом наблюдения двух охранников все-таки оставалась входная дверь. Чтобы им помочь, я тоже стал смотреть на дверь. Минут через пятнадцать Фрэнк вернулся за наш столик.
— Извини, советник, надо было обсудить дела.
— Ради бога.
Принесли пасту. Фрэнк сразу же принялся за нее.
— Ну, как тебе? Запах как от шлюхи. Да? Нет?
— Без комментариев.
Я положил себе немного пасты, которая и в самом деле, наверное, напоминала язычки попугаев. Она оказалась довольно вкусной, рыбный соус тоже был неплохим, но я уже насытился.
Беллароза оторвал ломоть хлеба и вывозил его в соусе из моей тарелки.
— Надо доесть. Не стесняйся.
Ненавижу, когда в мою тарелку залезает даже Сюзанна. Однако я послушно взял хлеб из его руки и стал жевать.
— Ты просил напомнить о звонке твоей жене, — сказал я, посмотрев на часы.
— А, позже.
— Может быть, все-таки не мешает ей сообщить, что ты уже на свободе?
— С ней все в порядке.
— Она очень переживала, когда тебя увели.
— Да? А ведь я велел ей оставаться наверху. Видишь? Они все разучились повиноваться.
— Все-таки позвонить…
— Что это ты вспомнил о моей жене? Из-за этого соуса? — Он рассмеялся. — Этот «соус шлюхи» заставил тебя вспомнить о моей жене?
Я решил не отвечать на его шуточки. Я просто съел еще немного пасты и запил ее вином.
Беллароза прикончил свою пасту, а потом переложил остатки с моей тарелки на свою.
— Ты ничего не ешь. Что, не нравится?
— Просто сыт. — Я еще раз взглянул на часы. Половина третьего. — Я пообещал твоей жене, что сегодня во второй половине дня привезу тебя домой.
— Да? Зачем? Я же тебе говорил, что мы останемся здесь на пару деньков. Мне надо встретиться с моими людьми. Потом я хотел попросить тебя сказать пару слов для прессы. У нас заказан шикарный номер в отеле «Плаза». Так что несколько дней мы пробудем в городе.
— Несколько дней?
— Да.
— Фрэнк, но у меня дела, встречи…
— Чем я могу помочь? Мы с тобой договаривались, советник.
По правде говоря, никаких деловых встреч у меня не было. За пятьдесят тысяч можно несколько дней и поболтаться по городу.
Фрэнк доел остатки моей пасты.
— Мы пошлем домой машину, чтобы нам привезли кое-что из одежды. Твоя жена тоже сможет передать что-нибудь для тебя.
— Не знаю, передаст ли.
— Конечно. На то они и жены.
— Это не про мою жену, приятель.
Беллароза сделал взмах ладонью так, будто по мановению его руки тарелки должны были исчезнуть со стола, но вместо этого рядом со столиком словно из-под земли вырос официант и быстро убрал посуду.
Другой официант принес две порции салата.
— Способствует пищеварению, — пояснил Фрэнк. Он сбрызнул помидоры с зеленью маслом и уксусом сначала в своей тарелке, затем в моей и приказал: — Ешь.
Я принялся за салат.
— Уксус помогает лучше переваривать пищу, — сказал Фрэнк.
— А чему способствует масло?
— Действует как слабительное. Ешь.
— Мне больше ничего не заказывай, — предупредил я, чувствуя, что после салата в меня уже ничего не полезет.
— Да ладно тебе, нам же теперь надо выбирать основное блюдо. Иначе для чего ты сюда пришел? — Беллароза подозвал официанта, и они стали обсуждать меню на итальянском. Затем Беллароза повернулся ко мне. — Что ты предпочитаешь? Телятину? Цыпленка? Свинину? Рыбу?
— Баранью голову.
— Да? — Он сказал что-то официанту, я разобрал только слово capozella[26]. Они оба рассмеялись. Он снова повернулся ко мне. — Здесь готовят фирменное блюдо из цыпленка. Великолепное, очень легкое. О'кей? Закажем одну порцию на двоих.
— Давай.
— Хочешь анекдот? Тупой черномазый входит в пиццерию и говорит: «Принесите мне целую пиццу». Официант его спрашивает: «Вам ее разрезать на восемь или на двенадцать частей?» А тупица черномазый отвечает: «На двенадцать, я страшно голоден». Понял?
— Думаю, что да.
— Теперь ты расскажи анекдот.
— Белый англосакс-протестант заходит в магазин «Брукс Бразерз» и спрашивает продавца: «Сколько стоит этот костюм-тройка?» А продавец отвечает: «Шестьсот долларов». Тогда англосакс говорит: «Отлично, я его беру». — Я снова принялся за свой салат.
Выждав несколько секунд, Беллароза спросил:
— Это все? И это анекдот? Тут нет ничего смешного.
— В этом вся соль.
— В чем?
— У белых англосаксов-протестантов нет чувства юмора.
— Но у тебя-то оно есть, — произнес он после паузы.
— Это ты так считаешь, а больше никто так не думает.
Он пожал плечами.
Мы выпили, а тем временем подоспело блюдо из цыпленка, которым можно было бы досыта накормить половину посетителей ресторана в клубе «Крик». Беллароза разделил порцию на две части.
— Это блюдо называется polio scarpariello. Повтори.
— Polio… scarpa…
— Scarpariello. Цыпленок по-сапожницки. Возможно, это блюдо придумал сапожник. А может быть, его делают из старых башмаков.
— И какая же это часть цыпленка? — поинтересовался я, приподняв вилкой здоровый кусок мяса.
— Это не цыпленок, а колбаса. Она является составной частью этого блюда. Ее обжаривают в масле с чесноком и грибами.
— Да, в самом деле, очень легкое блюдо.
— Ешь. И вот это попробуй. Это листья цикория с маслом и чесноком. Чеснок, кстати, хорошо отбивает рыбный привкус во рту. Ты должен все попробовать.
— Принесите мне бутылку газированной воды и стакан со льдом, — попросил я официанта.
— Да, сэр, — промолвил он и передо мной мгновенно появилась бутылка зеленоватого стекла с надписью «Пеллегрино». Я запомнил это название на будущее. Пока Фрэнк расправлялся с цыпленком и колбасой, я выпил целых три стакана.
Часы показывали уже половину четвертого, но в ресторане еще сидели люди. Четверо друзей Фрэнка уже ушли, но несколько стариков продолжали пить кофе и читать газеты. Двое из них мирно дремали. Винни и Ленни все так же потягивали кофе и дымили сигаретами.
Открылась дверь — я инстинктивно насторожился. Вошел человек лет пятидесяти, в черном костюме и темных солнцезащитных очках. Позади него шел второй, помоложе, и обшаривал глазами людей за столиками. Я дотронулся до руки Белларозы и показал взглядом на вошедших. Ленни и Винни, судя по всему, уже были начеку. Новые посетители, видимо, сразу заметили телохранителей и не стали делать резких движений — они застыли у двери, выжидательно глядя на нас. Официанты тоже замерли, упершись взглядом в носки своих туфель. Старички искоса взглянули на новых гостей и снова принялись за кофе и газеты.
Фрэнк встал и вышел из-за стола. Человек в черном костюме, сняв свои очки, пошел ему навстречу. Они встретились на середине ресторанного зала и обнялись. Я понял, что объятия эти были скорее проявлением уважения, а не искренних чувств.
Фрэнк со своим дружком присели за свободный столик. Спутник этого человека, телохранитель или кто-то еще, по приглашению Ленни и Винни присоединился к ним. Я вновь стал смотреть на Белларозу и его «коллегу» по бизнесу. Наблюдая за этими людьми, нетрудно было определить, кто из них занимал более авторитетное положение. Если Фрэнка Епископа Белларозу можно было бы отнести к властительным особам типа Цезаря Августа, то вошедший мужчина имел ранг пониже, но ненамного. Он помог Фрэнку прикурить сигарету, но проделал это так, что было ясно — он не испытывал при этом восторга и в другой раз мог этого и не сделать. Беллароза, со своей стороны, нарочно пускал дым прямо в лицо собеседнику. Оба они улыбались, но, скажу честно, я не хотел бы, чтобы кто-нибудь улыбался мне таким образом.