Старики, не вставая с кровати, подались вперед изо всех сил, вытянув свои тощие шеи.
Вдруг, будто больше не в силах терпеть, Чарли рванул обертку прямо посередине, и… на его колени упал… светло-коричневый золотистый, восхитительный… шоколад. Золотого Билета не было и в помине.
— Ну что ж, вот и все, — с наигранной бодростью произнес дедушка Джо, — ничего иного мы и не ожидали.
Чарли поднял голову, четыре пары старческих глаз внимательно наблюдали за каждым его движением. Он жалко улыбнулся, пожал плечами, поднял с колен шоколадку, протянул ее матери и сказал:
— Попробуй, мама. Давайте разделим ее поровну. Я хочу, чтобы мы съели ее все вместе.
— Ну уж нет, — возразила миссис Бакет.
И все разом закричали:
— Конечно же, нет. Об этом не может быть и речи. Ведь это подарок тебе, и только тебе.
— Ну, пожалуйста, — взмолился Чарли, протягивая шоколадку дедушке Джо.
Но сколько он ни просил, сколько ни умолял, никто так и не взял даже крошечного кусочка.
— Тебе пора в школу, мой дорогой, — прервала спор миссис Бакет, положив руки на худенькие плечи Чарли. — Иди, а то опоздаешь.
Глава 8
НАЙДЕНЫ ЕЩЕ ДВА ЗОЛОТЫХ БИЛЕТА
Этим же вечером в газете, которую, как всегда, принес мистер Бакет, было объявлено, что найден не только третий, но и четвертый билеты.
«СЕГОДНЯ НАЙДЕНЫ ЕЩЕ ДВА ЗОЛОТЫХ БИЛЕТА,» — взахлеб сообщалось на первой полосе газеты, — «ИТАК, ОСТАЛОСЬ НАЙТИ ВСЕГО ОДИН БИЛЕТ!»
— Ну что ж, посмотрим, — сказал дедушка Джо, когда вся семья собралась после ужина в комнате стариков, — посмотрим, кто же их нашел.
«Третий билет, — прочитал мистер Бакет, держа газету прямо перед глазами, так как плохо видел и не мог позволить себе купить очки, — третий билет нашла некая Виолетта Бюрегард. В доме Бюрегардов царило сильное волнение, когда репортеры пришли взять интервью у этой счастливой юной леди — громко трещали затворы фото- и кинообъективов, ярким светом заливали комнату лампы вспышек, люди, толкаясь и споря, пытались как можно ближе протиснуться к новой знаменитости. Сама же знаменитость, взобравшись на ступ в гостиной, держала в руке Золотой Билет и бешено размахивала им, будто пыталась в час пик остановить такси. При этом она громко, как из пулемета, тараторила, но понять что-либо было практически невозможно, так как рот ее был забит жевательной резинкой.
— Обычно я всегда жую резинку, — прокричала, вернее сказать, промычала она, — но узнав о Золотых Билетах мистера Вонки, я тут же забыла о жвачке и перешла на шоколад, нисколько не сомневаясь, что уж мне-то, как пить дать, повезет. Ну а теперь, конечно, жвачка мне снова дороже всего. Я ее просто ОБОЖАЮ. Я без нее просто жить не могу. Я не жую ее, только когда ем. Тогда ее приходится вынимать изо рта и приклеивать за ухо, чтобы она никуда не делась. Честно говоря, я бы чувствовала себя не в моей тарелке, если бы меня хоть на миг лишили своей жевательки. Это уж как пить дать. Мамаша говорит, что юной леди, вроде меня, не пристало молотить челюстями, как корова, но я с этим не согласна. Уж чья бы корова ни мычала, а ей лучше помолчать — она сама орет на меня с утра до ночи.
— Прикуси язык, Виолетта, — возмутилась миссис Бюрегард из дальнего угла комнаты, где она стояла на пианино, чтобы не быть раздавленной толпой.
— Ладно, ма, не возникай, — прокричала ей в ответ юная Бюрегард. — Так вот, — она снова повернулась к репортерам, — вам, наверняка, будет интересно узнать, что вот эту резинку, — она вытащила изо рта мокрый комок, — я жую больше трех месяцев подряд. Это новый мировой рекорд. Наконец-то я побила рекорд моей лучшей подруги Корнелии Принцметель. Вы бы видели, как она взбесилась. Сейчас этот кусок жевательки для меня дороже всего на свете. Ночью я приклеиваю его к спинке кровати, а утром она точно такая же, как всегда. Ну, может быть, чуть потверже, но стоит ее немного пожевать, и она опять становится мягкой. Перед побитием мирового рекорда, я сжевывала одну штуку в день. Обычно я меняла ее в лифте по пути из школы. Почему в лифте? Да потому, что мне нравится приклеивать использованную жевательку на кнопки. Представляете? Заходит в лифт человек, нажимает на кнопку, а на пальце у него моя старая жвачка. Ха-ха-ха! Вот смеху-то! А какие скандалы закатывали некоторые из них! Смешней всего было смотреть на женщин в дорогих перчатках. Что? Ну конечно же, я в восторге от предстоящего посещения фабрики Вонки. Кроме того, как я понимаю, он даст мне столько жевателек, что их хватит на всю жизнь. Гип-гип ура!»