Испуганный мышонок попытался убежать, едва попавшись на глаза, но от Неё он не мог скрыться. Цепляясь за жизнь, он шмыгнул под повозку и женщина тут же подошла туда, только чтобы ощутить летящее в сердце острие ножа.
Но она… не стала от этого ножа хоть как-то уклоняться. Просто подняла руку. Просто подставила её под кинжал и острый нож полоснул её между пальцами, добавив на картину ещё один штрих с оттенком крови.
— Не бойся… — сказала она.
Подставив себя, она нашла нужные слова. Пролив кровь, она увидела в глазах ребёнка не зверя, а насмерть перепуганную душу.
— Если хочешь, то пойдём со мной. Там, где я живу, никто не посмеет тебя тронуть.
— Правда?
— Я не вру.
И эта девочка ответила.
Она поверила.
И вместе с ней пошла.
…
— Муська!! Муська!!!
Выбежав из подвала, она едва не перешла на шаг. Ей нужно было бежать, но бежать… куда?
Весь мир в одно мгновение стал мерзким и чужим. Тот дом, где она выросла, стал для неё невероятно страшен. Ну а других дорог перед ней не было.
Ночные улицы, знакомые аллеи, она просто бежала и так и не придумала куда. А потому, совсем скоро, должна была свой бег остановить.
И замерла. Увидев перед собой давнего друга, а теперь врага. Мальчика. На несколько лет её старше и проданного в какую-то секту пару лет назад. А теперь мёртвого, смотрящего на неё красными глазами.
На его теле были ярко видны руны, и из-за этого её тут же проняла дрожь. Не потому что они были ужасны, а потому что она их видела совсем недавно. В том подвале.
Весь город затаил дыхание, закрыл намертво все двери и окна, но девочка тут же услышала слева от себя тихие шаги.
Ещё один мальчик, кого она знала. Ещё одна девочка, исчезнувшая из приюта в том году. Неизвестный ребёнок, на лбу которого был отчётливо виден едва сформировавшийся рог. Его… она даже не знала. Но поняла, что он жил в этом приюте ещё до её рождения.
Кровавые Куклы… шли по улице чтобы её найти. И нашли.
А она смотрела на них и не чувствовала больше ничего.
«Ты будешь в порядке, слушая приказы. Или умрёшь, ослушавшись их.»
Услышала она в голове голос того человека, и только сейчас поняла смысл сказанных им слов.
Она… просто не могла сбежать.
А потому, медленно повернувшись назад, встретилась взглядом не с воспитателем приюта, и не своей матерью. С хозяйкой города, чья аура заставляла сердца людей внутри наглухо закрытых домов трепетать в ужасе. Встретилась взглядом с женщиной, которая своей силой могла творить что угодно и, тут же, послушно опустила перед ней голову.
— Матушка… — сказала она. — Прости.
Глава 12
— Да нет же, глупая… ты меня прости. — На лице женщины не было намёка на гнев или обиду. На нём был только страх.
Увидев её в том подвале, она даже не сразу нашла в себе силы погнаться за ней следом. А когда смогла, то просто не знала, что ей сказать когда это удастся.
А сейчас, увидев опущенную голову, услышав эти слова. Женщина просто была готова разрыдаться.
Просто бросившись вперёд, она упала на колени и обняла девочку так сильно, как никогда прежде.
— Прости меня, Муська, — сказала она. — Я знаю, как ты это ненавидишь. Я знала, как тебе страшно, поэтому ты никогда не должна была это увидеть.
— Матушка… — обняв эту женщину, девочка ощутила как она плачет и в самом деле, едва не теряет над собой контроль. — Почему? — Прошептала девочка, потому что очень хотела знать.
— Я вовсе не плохая, Муська! — Тут же всхлипнула женщина, вцепившись в неё ещё сильнее. — Не нужно меня ненавидеть. Пожалуйста, только не ты, Муська!
— Матушка…
Перед ней сейчас был… другой человек. Не тот, кого она знала. Не тот, кто её воспитывал и обучал. И этот человек, медленно подняв руку, положил на щёку испуганного мышонка очень тёплую, ласковую руку. Гладкую, нежную как бархат и только в одном месте имеющую крохотный шрам, рядом с большим пальцем.
— Ты не знаешь, какого это, расти одной, Муська. — Нежно сказала эта женщина, вновь едва не срываясь на плач. — Ты не знаешь, что такое расти в городе, где каждый наёмник может считать себя богом. Где каждый день ты должна выбираться в поисках еды и с риском не вернуться! — Медленно опуская голову, она осторожно коснулась своим лбом груди замершей на месте девочки. — Я родилась в этом городе от одного из них. Я день за днём смотрела, как они приходят. Я каждый час молилась, чтобы они ушли… — Говорила она, не скрывая трепета души и телесной дрожи. — Мне было так больно, Муська. — Прошептала она. — Мне было так страшно. Каждый из них приходил словно ночной кошмар! Каждый из них уходил безнаказанным, Муська!! — Тут же сменился её шёпот полным ненависти криком.