«Наши отношения с Фейт Шерман стремительно развиваются именно так, как нам того давно хотелось»… Фраза эта теперь приобретала несколько иной смысл. Учитывая, что с Льюком все кончено…
Фейт едва сдержалась, чтобы не затрясти головой в попытке избавиться от наваждения. Чушь! Вайолетт, похоже, обожает розыгрыши не меньше своего братца-юмориста, и было бы пределом глупости всерьез отнестись к ее словам.
– Простите, но…
– О, не обращайте внимания на мою болтовню. – Вайолетт сделала пренебрежительный жест рукой. – Это у меня нервное. Я здорово переволновалась в приемной больницы, пока они разбирались, что там с Фредом.
Фред… Говард говорил, так зовут его зятя.
– Как его нота? Надеюсь, все в порядке? – спросила Фейт.
– Врачи вправили вывихнутый сустав, и теперь Фред отсыпается после анестезии. А я решила пока забрать Розалин. – Ее взгляд скользнул по комнате, и Вайолетт нахмурилась. – Кстати, где она?
– С Говардом. – Фейт кивнула в сторону смежного кабинета.
Вайолетт не стала скрывать удивления.
– Вы хотите сказать, что он не попросил присмотреть за малышкой вас?
Фейт скорчила гримасу.
– Видите ли, у нас по этому поводу случилось маленькое недоразумение. Как я поняла, о девочке вы поручили заботиться ему, ну и…
– И вы настояли, чтобы он занялся Розалин сам? – В глазах Вайолетт вспыхнуло восхищение.
– Мне кажется, это было правильно, – неуверенно продолжала Фейт. – Он так ловко с ней обращается…
Вайолетт расхохоталась.
– Да вам цены нет, Фейт! – веселю и одобрительно сказала она. – Рада, что с вами познакомилась. Говард действительно хорошо управляется с Розалин, когда в том возникает необходимость. Собаки и дети испытывают к моему брату неодолимое влечение. Как, впрочем, и женщины. Уверена, что вы это заметили, – заговорщицки подмигнув, закончила она.
– Еще бы! – Фейт хмыкнула.
– Мой брат слишком привык к тому, что все всегда получается именно так, как ему хочется.
Она была права, однако Фейт решила, что пришло время проявить некоторую лояльность к работодателю.
– Но ведь он и трудится не покладая рук, – возразила она. – Уж я-то знаю, как скрупулезно Говард готовит каждый новой проект. Нет ничего странного в том, что у него все получается.
– О, я и не думала умалять его профессиональные способности! Говард у нас известный педант, что в сочетании с проницательным умом просто обрекает его на успех. – Губы Вайолетт скривились в сардонической улыбке. – Я только хотела сказать, что некоторые его э-э-э… успехи сами плывут ему в руки.
Расталкивая друг друга локтями.
Живо представив себе толкающихся вокруг босса воздыхательниц, Фейт улыбнулась и сказала:
– В последний раз на руках у него я видела Розалин.
– Точно. Мне пора. Забавно было поболтать с вами. Надеюсь, еще увидимся.
– И, дружелюбно улыбнувшись на прощание, Вайолетт скрылась за дверью кабинета Говарда.
Забавно ей, видите ли, было! Не зная, как отнестись к этим словам, Фейт только пожала плечами. Похоже, все в семье Говарда помешаны на юморе.
Интересно, каково воспитываться в подобной атмосфере? Основным воспоминанием, которое Фейт вынесла из собственного детства, был постоянный страх перед отцом. Нет, до рукоприкладства тот не опускался никогда – для того чтобы душа маленькой Фейт надолго ушла в пятки, хватало одного его слова или просто взгляда.
Маму он запугал настолько, что единственным выходом, которым та решилась в конце концов воспользоваться, оказалась смерть. С уходом матери для Фейт исчезла последняя причина, удерживающая ее возле отца. Две старших сестры Фейт, не в силах переносить отцовский деспотизм, покинули семью еще раньше.
Последовав их примеру, Фейт решила, что жить отныне будет так, как ей хочется. Возможно, именно поэтому она не настаивала на регистрации своих отношений с Льюком. Мысль о законном муже в ее сознании прочно ассоциировалась с образом отца, а повторения кошмара она не желала ни при каких условиях. Правду сказать, разглагольствования Льюка о «свободе духа» ей даже нравились – до тех пор, пока Фейт не узнала, какой именно смысл он вкладывал в слово «свобода».
Господи, какой же доверчивой, близорукой идиоткой я была! Фейт покачала головой и вернулась к работе. Что толку долго переживать по поводу совершенных ошибок? Из них следует извлечь выводы и двигаться дальше.
Вспомнив о журнале, она некоторое время боролась с искушением посмотреть, что это за признаки такие, однако Опасение быть застуканной боссом подействовало отрезвляюще. Служебных промахов на сегодня вполне достаточно, твердо сказала себе Фейт.
«Наши отношения с Фейт Шерман стремительно развиваются именно так, как нам того давно хотелось» – снова невольно вспомнилось ей. Нет, это самодовольное утверждение решительно не нравилось Фейт. Она хорошо знала, что Говард всегда добивается поставленной цели, сметая все препятствия на своем пути.
Но не зря же она, работала с ним бок о бок в течение двух лет, оттачивала искусство самозащиты? Что бы он ни задумал, падать к его ногам безвольной жертвой Фейт не собиралась. К тому же Говард сам дал ей преимущество, неосторожно проболтавшись о своих намерениях в разговоре с Розалии. Как говорили древние: «Предупрежден – значит вооружен», и отныне она станет вдвое осмотрительнее.
Приняв такое решение, Фейт вдруг ощутила прилив энергии и обнаружила, что чувствует себя бодрой и как никогда оптимистично настроенной.
В чем бы ни заключались намерения Говарда, вернуть ей интерес к жизни ему положительно удалось.
Прошло совсем немного времени, и Говард заглянул посмотреть, как дела у помощницы. Вайолетт, судя по всему, вышла через дверь, открывающуюся прямо в коридор, так как никаких посторонних звуков из кабинета босса не доносилось.
– Все в порядке? – небрежно поинтересовался он.
– Разумеется, – ответила Фейт, кивая в сторону отпечатанных ответов на письма.
Взяв их в руки, Говард присел на край ее стола, просматривая. Как всегда, его близость вызвала у Фейт легкую нервную дрожь, и, чтобы не выдать волнения, ей пришлось сделать над собой ощутимое усилие. К тому же сегодня она трепетала сильнее обычного, слишком свежо было воспоминание о недавних мягких и ласковых прикосновениях Говарда. Неожиданно для себя Фейт даже задалась вопросом, каков он в постели.
Некоторое время она украдкой наблюдала за перебиравшими листы бумаги пальцами Говарда, вспоминая, как нежно они гладили ее волосы. Затем, пытаясь обратить мысли в нужное русло, Фейт напомнила себе, что ее босс всегда превосходно справлялся со всем, за что брался, так что каким бы изумительным любовником он ни был, из этого не следует, что он действительно испытывает какие-то чувства к той, с кем занимается любовью. В первую очередь Говард всегда заботится о себе.
Но сегодня утром он казался таким искренним… Неужели и тогда руководствовался чисто утилитарными целями?
– Отлично, я сам не справился бы лучше, – похвалил Говард, откладывая письма. – Должен сказать, что мне очень нравится, как ты работаешь. И чем дальше, тем больше.
– Ну, должна же я чему-то научиться за эти два года, – скромно сказала зардевшаяся от удовольствия Фейт.
– Ты очень способная ученица, – быстро и, как ей показалось, вполне искренне продолжил Говард. – Прямо не знаю, что бы я без тебя делал. Ты, без преувеличения, моя правая рука.
Это уже начинало походить на неприкрытую лесть, и Фейт насторожилась.
– Каковы будут дальнейшие распоряжения, сэр? – деловито спросила она, стараясь придать разговору более официальный характер.
– Неужели уже целых два года? – задумчиво переспросил Говард, игнорируя ее вопрос. – Пожалуй, пора повысить тебе жалованье. Вайолетт совершенно права.
– Права в чем? – не удержалась Фейт.
– В том, что тебе цены нет.
Фейт нахмурилась.
– И часто ты обсуждаешь мои достоинства с членами своей семьи?
Говард пожал плечами.
– Что в этом странного? Ты мой ближайший соратник. А ты обо мне со своими близкими не разговариваешь?