-Пошли, там гостей надо встретить,- Витя кивнул на окно. Аня кивнула, и через минуту втроем они вышли на улицу. Ночной морозный воздух обдал их, отрезвляя, и троица, не успев привыкнуть к холоду, оказалась в многочисленных объятиях подъехавших гостей – радостных и опьяненных удачей и победой. Но приветствие было более чем формальным – на самом же деле совсем скоро должны были подъехать Саша с Олей, и ребята, желавшие встретить новоявленного депутата первыми, направились вперед по аллейке. Аня посмотрела по сторонам – кто-то успел зажечь фонтанчики, искрящиеся и потрескивающие, словно большие бенгальские огни.
-Ну что, Космос, тебя можно поздравить?- девушка толкнула Холмогорова в бок. Тот довольно улыбнулся.
-Это точно.
Аня поцеловала мужчину в щеку и встала между ним и Витей. Втроем они подошли к повороту и остановились – навстречу им ехал красный джип.
-А вон Саня по-моему едет,- сказал Витя, кивая на затормозивший автомобиль.
-Макса тоже бедный – мотается целый день туда-сюда,- прокомментировал Космос, спрятав руки в карманы пальто.
-Что-то не так…. – еле слышно проговорила Аня, но никто ее не услышал. Тем временем Макс вышел из машины. Один. Спрятав руки в карманы.
-А ты чего один, где командир?- спросил Пчела и поднес бутылку к губам, допивая последние капли коньяка.
-Да он с Ольгой остался,- Макс стремительно подходил к Космосу. И тут с Анной случилось невообразимое – резко подавшись вперед, девушка поняла, что именно ее беспокоило. Осознание пришло к ней, когда она с легкой полуулыбкой, не до конца отдавая себе отчета в своих действиях, обняла Макса, преградив ему путь к Холмогорову и закрыв его собой. Осознание – вот все, что было у девушки сейчас, когда в ее грудь вонзилось холодное лезвие ножа. Резкая боль пронзила все тело, и девушка, тихо ахнув, стала медленно опускаться на асфальт, мертвой хваткой вцепившись в куртку ошарашенного Макса. Он не хотел трогать девушку. Он не знал, что она выйдет с мужчинами, которые были его целью. А Анна…. Она не видела больше ничего. Не видела того, как Космос одним ударом отключил растерявшегося Максима, как мгновенно протрезвел Пчела, подлетевший к девушке и подхвативший ее на руки, держа ее на весу и не давая окончательно опуститься на холодный асфальт. Не видела и не чувствовала того, как отчаянно тряс ее Космос – человек, которому она только что спасла жизнь. И на глазах которого сейчас умирала. Она не видела ничего. Изо рта пошла кровь, а из горла вырвался хрип. Последний хрип, последние конвульсии жизни, загубленной так рано…. В голове девушки пронеслась последняя осознанная мысль о том, что хорошо, что Виталика здесь нет. Он не должен этого видеть, он не должен…. Она слишком сильно любила его и не хотела, чтобы он видел ее смерть…. И последнее, что сделала Аня в своей жизни – взяла окровавленной рукой руку Космоса и прижалась головой к рукам Вити. Она делала это уже неосознанно, уже тогда будучи мертвой. И в глазах ее навсегда застыли искры «бенгальских огней», мерцающие на фоне ночного неба. Холодной зимней ночи девяносто девятого года….
========== Эпилог. ==========
Эпилог.
Весна 2000-го года.
Виталий сидел здесь уже несколько часов. Не замечая весеннего холода, не замечая времени. Не замечая ничего…. Неотрывно глядя на фотографию девушки в свадебном платье. На фотографию своей жены. Фото в резной раме стояло у гранитного памятника, наполовину закрытое живыми цветами. Эти цветы были здесь всегда. Виталий знал наверняка, кто и какие цветы приносит. Вот и сейчас….
-Ну что, вот и встретились?- безразлично произнес Виталий, даже не повернувшись к подошедшему. Он и так знал, кто это.
Витя не ответил. Молча он облокотился на резную ограду, не решаясь зайти. Он приходил сюда довольно часто, но ни разу до этого не пересекался с Виталием. Сегодня, лишь издали заметив Гольдмана, первым желанием Виктора было развернуться и уйти, но что-то пересилило его, заставило подойти.
-Я бываю здесь каждый день,- продолжил Виталий.- Но ни разу не пересекся с Космосом.
-Он не приходит сюда,- неожиданно хрипло ответил Витя.- И вряд ли вообще придет.
Космос в самом деле не приходил на кладбище. Ни разу. Более того, он не был на похоронах. Судить его бессмысленно – слишком глубоко было потрясение человека, которого спасла от смерти та, которую всегда спасал он сам. Возможно, однажды он и придет на могилу названой сестры. Но не сейчас, и не через год, а гораздо позже. И не судите его строго - он просто слишком сильно любил ту, которую когда-то катал в коляске под чутким присмотром отца. Постарайтесь понять мужчину, который видел смерть своей сестры. Пусть и не родной. Поймите его и постарайтесь принять это решение.
-Долго думал над всем этим….- продолжил Витя.- Наверное, все же хорошо, что она с тобой осталась.
Виталий ничего не ответил. По-своему, в глубине души, он понимал, что было на душе его собеседника. Он знал, что Пчелкин любил его жену – иначе бы их связь не была столь длительной, иначе он бы не приходил к ней сейчас. Алые розы, лежащие на сырой земле, принадлежали именно ему. Что он имел в своей жизни кроме авторитета и достатка? Неразделенную любовь? Связь с девушкой, которая никогда не любила его по-настоящему? Воспоминания, которые будут преследовать его всю жизнь? Все это было, и все это приносило только ненависть к самому себе и боль. Боль раненого зверя, рана которого вряд ли когда-нибудь сможет затянуться. И, стоя сейчас у могилы той, которую любил, Витя смотрел на Виталия и не мог себе даже представить, насколько сильна боль его.
Виталий же не думал ни о чем. Он все так же бездумно смотрел на фотографию. Здесь ей всего девятнадцать… Такая юная и красивая… Прошло уже несколько месяцев, но Гольдман так и не сумел смириться. Не сумел принять потерю. Двойную потерю – жены и ребенка. Как можно с этим смириться? Как можно осознать это? Как можно пережить? Как?..
Витя решился, наконец, подойти. Присев рядом с Виталием, из-за пазухи Витя достал бутылку водки и протянул ее Гольдману. Тот, по-прежнему не глядя на мужчину, взял ее и, откупорив, выпил залпом почти половину. Алкоголь заглушал боль, заполнял собой пустоту - это Виталий понял давно. Седина, покрывшая некогда черные волосы, осунувшаяся фигура и чертова трость, навеки привязавшая молодого мужчину к себе – сейчас Виталию можно было дать все шестьдесят… А ведь было всего тридцать… Виталик вернул бутылку Вите, и тот опорожнил ее – так же, залпом. И сейчас на глазах обоих выступали предательские слезы, которых, впрочем, они не стеснялись. Какой в этом смысл? Что им скрывать сейчас? Что делить?..
…Аня Платонова всегда старалась брать от жизни все. И за свою короткую, но яркую жизнь видела многое. И кто знает – возможно, сейчас она была рядом с мужчинами – там, на кладбище? Ведь она любила их обоих, и так хотела провести с ними еще хоть немного времени…. Возможно, она и в самом деле сидела сейчас рядом с ними – с теми, кем дорожила при жизни? С теми, кого никогда больше не назовет по имени, не обнимет… Не скажет, как любит… Кто знает, что было там, у могилы Анны Платоновой-Гольдман? Девушки, которая так хотела жить…