Она писала уже третью повесть, получала от этого массу удовольствия и воспринимала свое занятие как безобидное хобби, которое вряд ли будет приносить доход. Если думать об отоплении, то лучше было бы давать уроки. Или вернуться в школу: всего-то три раза в неделю, а платили они неплохо. Но очень уж не хочется.
С другой стороны, неправильно взваливать все заботы о доходах и расходах на мужа. Она была не настолько феминисткой, чтобы заставлять мужчину гладить белье, но, вероятно, она все-таки была ею в достаточной степени, чтобы понимать: существование их семьи – забота общая. И ответственность следует делить поровну.
– Ладно, сейчас я тебе что-нибудь продиктую. Попроще. В духе дамских романов.
Продолжая гладить, Айше настроилась на описание страстей в стиле… нет, Голсуорси – это слишком целомудренно, Мопассан – слишком подробно, Достоевский – скажут, сложно. Надо что-нибудь типа «Унесенных ветром» или какой-нибудь «Анжелики». Быстро выяснив, что, собственно, должно произойти между персонажами и как они в самых общих чертах выглядят, она принялась выдавать длинные и вполне законченные предложения, профессионально делая паузы, чтобы Кемаль успевал набирать текст. Иногда, оставив утюг, она подходила к компьютеру и перечитывала набранное, потому что мгновенно забывала продиктованное и с трудом воспринимала текст на слух.
Почти доведя до конца одну из требовавшихся Кемалю любовных сцен, она спросила:
– Послушай, а не было у них… нет, ты это не пиши, я о другом. Не было там такого, чтобы, например, какое-то блюдо на оба мероприятия приносила одна дама? Или, может, они покупали что-то готовое в одном и том же месте?
– Вот видишь! – торжествующе повернулся от компьютера довольный Кемаль. – Я же говорил: тебе будет интересно. Уже и версии появляются! Да и вообще: сходи просто так, ни за кем не следи, а абла от нас отстанет!
«Она выходит в новой шляпке под зонтиком», – пробормотала Айше. Сколько же хлопот от ее неумения отказываться и лгать!
5
Кемаль был опытным сыщиком и знал цену информации. Любой. Кажущейся незначительной и не относящейся к делу. Поэтому подготовку к операции «Золотой день», как насмешливо называла намечающееся мероприятие Айше, он по настоянию Элиф проводил по всей форме. Правда, он рассчитывал, что это будет гораздо проще.
– Да-да, разумеется, – радостно и воодушевленно откликнулась сестра на его вопрос, – да я все про них знаю!
«Все» оказалось настолько ничтожным, что было просто смешно называть эту мелочь таким гордым словом. Имена и телефоны. Имена и телефоны – это было все, что знала Элиф. У двух своих приятельниц она ухитрилась не знать даже фамилий, потому что одна из них развелась, а другая, наоборот, второй раз вышла замуж, но в записной книжке Элиф они, разумеется, так и остались на своих прежних местах.
Сестра не могла назвать точно почти ни одного адреса, хотя регулярно бывала у каждой из девяти подруг. Но она то не помнила номер квартиры, потому что прекрасно знала, на каком она этаже и какого цвета у нее дверь; то не знала номера дома или названия улицы, хотя найти нужное место могла бы с закрытыми глазами; то действительно не знала ничего, потому что подруга переехала, а шла Элиф в ее новую квартиру, встретившись на автобусной остановке с двумя другими дамами, и, понятно, ничего не запомнила.
Она не знала ни возраста, ни дней рождения ни одной из женщин их компании, потому что если лет пятнадцать назад кто-нибудь из них мог охотно прибавить себе лет пять, чтобы уесть остальных тем, как она прекрасно сохранилась, то в последние годы все предпочитали молчать о своем возрасте или повторять годами одни и те же весьма сомнительные цифры. Элиф тоже этим грешила, озадачивая Кемаля, который хорошо помнил и сколько лет сестре на самом деле, и сколько она соглашалась признать год или два назад. Эта женская арифметика не имела никаких правил, и сложение в ней часто оборачивалось вычитанием, а последовательность и логика в этой загадочной науке не приветствовались.
Итак, имелись имена, почти все фамилии, некоторые адреса или фрагменты адресов, догадки о вероятном возрасте и телефоны. Негусто. Кроме того, сразу выяснилось, что женщины с трогательным именем Джан не существует в природе. Ну, просто нет такого сочетания имени, фамилии и телефона в городе Измире – и все.
– Ой, да, конечно, – защебетала в ответ на недоумение брата Элиф, – это же не ее официальное имя, ее все всегда зовут Джан, она такая милая, улыбчивая, все уж и забыли, как ее раньше звали…