А одежда? Ей всегда казалось, что элегантность и стиль не зависят от денег. Какая разница, сколько нулей было на ценнике прямой простой черной юбки, если ты не понимаешь, с чем ее носить? Но они, не имея возможности купить дорогую вещь, в принципе перестают заботиться о том, как они одеты. А если вдруг и спохватываются и бросаются наряжаться, то эффект получается прямо противоположный. А если не могут приобрести хороший сервиз взамен старого, подаренного на свадьбу и наполовину перебитого, так и будут есть из разномастных тарелок и вскоре сами перестанут замечать собственное убожество. Они…
Лили с удовольствием перебирала ухоженными пальцами крошечные конвертики без надписей. В них были вложены небольшие прямоугольники из плотной бумаги, напоминающие визитные карточки, только вместо имен витиеватые буквы складывались в названия месяцев. Их было двенадцать. Лили решила не создавать ненужных проблем и заказать все, а не десять: неизвестно ведь, от какого из летних месяцев они решат отказаться. Обычно золотые дни прекращались в июне и возобновлялись в сентябре, но кто знает? Один раз они, наоборот, пропустили июнь и встретились в августе, потому что некоторые собирались в отпуск в начале лета, а Лили была предусмотрительна.
Ей совсем не хотелось вкладывать в конвертик срочно отрезанный, а то и вовсе оторванный клочок бумаги, если вдруг выяснится, что не хватает какого-нибудь месяца. Это была мелочь, но она всегда была внимательна к мелочам. Иногда с удовольствием, а порой с раздражением думала она о том, насколько отличается от своих подруг. Они – она так и не научилась причислять себя к ним и, не отдавая себе отчета, невольно думала о них исключительно в третьем лице – так вот, они, безусловно, принадлежали к совершенно другому классу, Даже к другой породе. Лили наивно полагала, что дело тут не в деньгах. Вернее, не только в деньгах.
Она никогда не имела дела с людьми, которые нуждались в самом необходимом; ей казалось, что «не иметь куска хлеба» – не более чем фразеологический оборот, и знаменитая фраза Марии-Антуанетты о пирожных прозвучала бы в устах Лили абсолютно искренне. По ее мнению, тот, кто в чем-то нуждался, был виноват в этом сам: не сумел заработать, сколько нужно, не смог правильно распорядиться заработанным, позволил втянуть себя в сомнительный бизнес или просто был ленив, глуп и непрактичен. Хватило же сметки и упорства у ее отца, чтобы уехать в Германию и там, не зная ни слова по-немецки, начать зарабатывать хорошие деньги. О ее муже и говорить нечего: он всегда преуспевал, а если его доходы иногда и падали, то это никогда не отражалось на их быте и образе жизни.
Лили считала себя бережливой, потому что всегда могла спокойно и равнодушно отказаться от ненужных трат. Например, не покупать драгоценности. У нее их было достаточно, и она искренне не понимала женщин, обмирающих у ювелирных витрин. Ее раздражали жалобы приятельниц на безденежье, рост цен, маленькие зарплаты мужей: наверняка не умеют планировать семейный бюджет и не задумываются о мелочах. Ей, выросшей в Германии и перенявшей многие тамошние педантичные привычки, не знавшей не то что нужды, а недостатка в средствах, было непонятно их вечное нытье.
С каким удовольствием она совсем отказалась бы от этих золотых дней! Но сделать это было не так просто: пришлось бы как-то объяснять свой поступок, выяснять отношения, ссориться или слушать их уговоры. Проще терпеть их всех раз в месяц, как неизбежные критические дни, и делать вид, что отдаваемые или получаемые ею деньги что-то для нее значат.
Когда-то давно, когда муж познакомил ее с женой одного нужного человека, ей было приятно приглашение в их компанию. Тогда она была в Измире так одинока, у нее не было здесь ни родных, ни друзей, а дела мужа требовали переезда в этот казавшийся ей маленьким и тихим после Стамбула город. Она так и не сумела полюбить его за прошедшие с тех пор двенадцать лет, но прижилась в нем, обустроила свой быт, приобрела достойное окружение, обзавелась нравящимися ей квартирой, машиной и загородным домом. Недостатка в знакомых давно уже не было, и вполне можно было обойтись без этих золотых дней, но как обставить свой отказ, как выговорить эти слова: «Я не буду больше участвовать в ваших встречах»? Ее начнут расспрашивать, уговаривать, подумают, что она просто напрашивается на эти уговоры, расспросы и комплименты, что она загордилась и считает ниже своего достоинства проводить время не с теми, о ком пишет желтая пресса. Проще оставить все как есть.