Нашему герою нужно было собрать волю в кулак, сконцентрироваться. Мелкая дрожь мешала ему. Злой дух, портивший его жизнь и табеля успеваемости в школе и универе, был уже здесь.
Наконец, зашли два главных акционера Ерлан и Досым. Их сопровождал Абдул – телохранитель первого. Секьюрити взял стул и уселся на входе, Досым прошёл на место возле правления банка, а Ерлан сел рядом с Мирасом.
Совет начался. Руководители отделов вставали, выходили к белой доске, рассказывали про работу, проделываемую их вотчиной, указывали на то, что помогло бы им сделать эту работу ещё эффективнее. Мади брал у всех флешки и выводил на экран то, что ему говорили.
Акционеры слушали молча, изредка отклоняя беззвучные вызовы на своих телефонах.
Больше всего вопросов задавал Алёхин. Для того, чтобы акционерам было понятнее. Для того, чтобы показать себя перед акционерами. Два этих «для» – второе всё-таки сильнее, - заставляли его делать это так дотошно. Все презентации и доклады были им давно прочитаны, и им же - вместе с Мирасом, - одобрены. А то, что было согласовано с Мирасом, будет принято и акционерами, поскольку в страховых вопросах Ерлан с Досымом всецело полагались на опыт председателя правления «Паны». Иногда последний сам начинал беспокойно ёрзать на стуле – особенно, когда Алёхин пускался в расспросы о самых несущественных деталях и подробностях.
Жулдыз Чингизовна – после которой и должен был выступать наш герой, - быстро протараторила свой доклад и с честью выдержала натиск зампреда. Несколько раз она упомянула о предстоящей покупке более мощных серверов для новой базы 1С.
- Ерлан Жомартович, наш главбух, Ирина Михайловна, заболела, и вместо неё презентацию представит главный специалист Департамента Учёта и Отчётности Акишев Данияр, - сказал Мирас, предворяя выход нашего юного бухгалтера.
Ерлан кивнул.
- Послушаем молодых, - улыбнулся он.
Данияр сидел с нахмуренными бровями. Он решил, что если напряжёт лицо и постарается чувствовать себя сердитым, то отгонит злого духа смеха.
С таким нахмуренным лицом он вышел к доске и передал флешку Мади.
- Папка «бухгалтерия», файл «1С8», - буркнул он мрачно.
- Хорошо, - ответил айтишник, недоуменно глядя на злобное лицо друга. «Что-то с ним не так – наверно что-то не то съел» - решил про себя Мади. Если бы он только знал какой вулкан сдерживал в себе его друг…
Первый слайд презентации показался на экране-доске. Данияр повернул к присутствующим своё нахмуренное лицо, держа в руках доклад.
- Здравствуйте, уважаемые коллеги, - начал он устрашающе.
Те, кто его не знал - то есть акционеры и банкиры, - не могли быть сильно поражены. Обычный парень-работяга с нахмуренным лицом – не невидаль. Другое дело все остальные, все, кто привык к открытому и улыбающемуся лицу Данияра. Для них контраст был поразительный.
Наш герой видел, с каким интересом и недоумением на него смотрели коллеги, видел, как нахмурился Алёхин и заметил, как улыбнулась Олеся - главная хохотушка компании. Но он решил держаться до конца - напряжённое лицо очень помогало ему концентрироваться и быть твёрдым, держать себя в руках.
Первый слайд был успешно презентован. Второй, третий. Наш нахмуренный докладчик старался не замечать присутствующих - смотрел либо в доклад, либо на доску. Всё шло прекрасно. До шестого слайда… Потом случилось страшное: он вспомнил то, что вспоминать здесь и сейчас было категорически нельзя. Он вспомнил сцену из произведения Драйзера «Сестра Керри», сцену, где эта самая Керри хмурила брови на сцене нью-йоркского театра и этим вызывала дикий смех и восторг у публики. Произошло это, когда он только начал объяснять шестой слайд:
- Человеческий фактор, как одна из причин ошибок, - серьёзно и внушительно бубнил Данияр. Тут промелькнуло вышеописанное воспоминание, - ф.. ф..
Данияр сделался красным, как рак.
Все поняли, что ему стало смешно. Олеся заулыбалась шире, предчувствуя веселье, и посмотрела на Жулдыз. Та тоже вовсю зубоскалила. Алёхин ещё сильнее сдвинул брови. Ерлан внимательно разглядывал лицо нашего героя.
- Воду возьми, Даник, - протянул ему стакан Мади.
- Да, спасибо.
Данияр сделал несколько глотков. Его бросило в жар, ему стало стыдно, очень стыдно. Собрав остатки воли в кулак и решив больше не хмурить лицо, он продолжил доклад в состоянии невесомости.
«Все поняли, что я не поперхнулся. Мадишке, конечно, спасибо. Время дал мне в себя прийти. Какой же стыд! Эти хохотундры ещё лыбятся» - думало подсознание нашего героя, пока его сознание работало на двух фронтах: доклад и борьба.