— Никакого решения я не принимала, мадам, и никогда не приму, — резко выкрикнула Анна-Мария. — Меня привели сюда силой. Сюда меня привел мой подданный, который меня предал и теперь, по-видимому, стал вашим подданным.
Анна Французская подняла руку.
— Вы забыли, все ваши подданные — это подданные Франции, включая и вас саму.
Бретонка улыбнулась.
— Это еще нигде не записано. Я подам протест Папе и расскажу ему обо всем, что вы сейчас говорили. Я никогда не буду женой вашего брата.
Анна Французская была озадачена и пыталась понять, что же произошло в период, когда де Рью привез согласие герцогини на брак и заверил, что сама она прибудет в сопровождении Орлеанца, и моментом, когда к ней прискакал запыхавшийся гонец от д’Альбре и передал, что сам д’Альбре скоро будет здесь с герцогиней (он приведет ее силой), а Орлеанец его пленник.
— Почему вы отрекаетесь от согласия, которое привез нам Маршаль де Рью?
Анна-Мария колебалась. Если она скажет, что де Рью приехал без ее согласия, это может навлечь на него большие неприятности. Эх, если бы знать, где сейчас Людовик, где он… Она решила уклониться от ответа.
— У меня не было никаких намерений приезжать сюда.
— Понятно почему. Это все предательство Орлеанца.
— Нет. Он все время уговаривал меня принять ваше предложение. Он честно пытался выполнить то, что обещал.
— И что же все-таки заставило его изменить намерения?
— Не знаю. Может быть, мой поцелуй, — гордо ответила Анна-Мария, и улыбка осветила ее лицо.
Анну от ревности всю так и передернуло. Анна-Мария это увидела, и ямочки тут же засияли на ее щеках. Пусть эта надменная регентша знает, что победить можно по-разному и что герцогиня Бретонская сейчас не так уж беспомощна, как кажется. Людовик любит ее.
— Возможно, это был больше, чем просто поцелуй, продолжила она, — потому что Людовик и я… мы поженились.
— Поженились! — эхом отозвалась Анна. — Но это невозможно.
— Неофициально, — добавила Анна-Мария, — до тех пор, пока его брак с Жанной не будет аннулирован. Но тем не менее, — вкрадчиво сказала она, — поскольку король теперь знает, что мы с Людовиком жили, как муж с женой, он, конечно, не захочет жениться на мне.
Анну Французскую раздирали ненависть и ревность. Как смеет эта мерзкая Бретонка стоять здесь так гордо, с распущенными волосами, подбоченясь и вещать, что они с Людовиком любовники.
— Я никогда не поверю в это, — спокойно заявила Анна.
Анна-Мария рассмеялась.
— Вам просто хочется не верить. Но вы знаете, что это правда. Людовик любит меня!
Анна резко отвернулась и сделала паузу, чтобы взять себя в руки. Затем произнесла ровным голосом:
— Независимо от того, правда это или нет, вы все равно выйдете замуж за моего брата.
Анна-Мария была потрясена.
— Я жена Людовика и сама скажу королю об этом.
— Нет. Вы не скажете об этом королю. Он никогда об этом не узнает.
Анна-Мария бросилась к двери.
— Где король? Позовите его сюда!
Анна Французская не пошевелилась. Молча наблюдала она за Анной-Марией, а затем тихо произнесла:
— Хотите знать, где сейчас Людовик?
И замолчала, любуясь смятением на лице соперницы.
— Где он?
— Он по пути в Бурже. Его снова запрут в башне и… в железной клетке.
У Анны-Марии перехватило дыхание. Всю дорогу в Шатобриан, трясясь в карете, она гадала, что случилось с Людовиком. Она потребовала ответа у д’Альбре, но тот молчал. Теперь, глядя в злые глаза своего врага, она знала ответ.
— Вы убьете его?
— Возможно. За предательство.
— Да не предательство всему виной, а твоя ревность. Потому что ты все еще любишь его.
Анна окаменела.
— Швыряй свою идиотскую любовь ему под ноги, но не прикасайся ко мне.
Бретонка понимающе улыбнулась и кивнула.
— Я так и думала. Ты все еще любишь его. Ты не была бы женщиной, если бы смогла так легко его забыть.
— Знаешь что, ты мне надоела. Да если бы это было так, как ты говоришь, да я бы сгорела от стыда не только за себя, но и за всех женщин. Неужели ты думаешь, что у меня не хватит сил погасить в себе любовь, если ее объект недостоин этого? Если ты считаешь, что этого женщина сделать не в состоянии, то, значит, я не женщина.
Она подошла к Анне-Марии вплотную и проговорила, глядя ей в глаза:
— По отношению к Людовику Орлеанскому я испытываю два чувства, но ни то, ни другое — не любовь. Я тоскую по любви, что была между нами, это правда, мне ее не хватает. Но он оказался недостоин моей любви, и я его отвергла.