Нэш!
Фейт выкрикнула это имя, но прогрохотавший снаружи раскат заглушил ее вопль. Ей казалось, все ее существо, распадаясь на мельчайшие частицы, превратилось во что-то, невосприимчивое к логике, здравому смыслу, ведомое только инстинктом и страхом.
Распахнув дверь, она выбежала на лестничную площадку и кинулась в спальню Нэша. В комнате было темно, но эта безмолвная цитадель покоя и безопасности осталась в неприкосновенности среди бушующей стихии.
Здесь она найдет спасение, интуитивно поняла Фейт. Закрыв дверь, она слышала, как совсем близко свирепствует гроза.
Трясясь от страха, Фейт забралась в постель Нэша и закуталась в покрывало.
— Ну, давай, — подгонял ее Нэш десять лет назад, когда гроза затихла. — Все прошло. Возвращайся в свою постель.
— Я не хочу, — возражала Фейт. — Лучше я останусь здесь, с тобой.
Прижавшись к нему, она молча просила его разрешить ей остаться. Она слышала биение его сердца, учащавшееся при ее движениях. Ее тоскующее сердце замерло в груди, когда она молилась про себя, чтобы он оставил ее, чтобы позволил ей доказать свою любовь, доказать, что она уже взрослая и готова принадлежать ему.
Но, покачав головой, Нэш твердо произнес:
— Ты не можешь здесь остаться, Фейт, тебе известно почему...
А потом, не давая ей сказать ни слова, он поднял ее на руки, понес в комнату, потому что для всех без исключения она была девочкой, а не взрослой женщиной. Но ей так хотелось, чтобы он увидел в ней тогда женщину... Когда мощный раскат грома заполнил дом, заглушая крики Фейт, она в беспамятстве зарылась в подушку Нэша.
Почувствовав себя в безопасности, потому что грохот теперь доносился слабее, она узнала знакомый запах Нэша.
Вдыхая его, она попала в ловушку своих обостренных чувств. Слезы увлажнили глаза. Если бы Нэш тогда поверил ей, любил ее, все могло бы быть по-другому. Память вернула ее в ту страшную ночь, разрушившую ее мечты...
В прошлый уик-энд, когда она гостила в «Хэттоне», Нэш сказал ей, что собирается уехать. Ей никогда бы не пришло в голову, что ей неспроста задают в школе вопросы о Нэше, что в этом был тайный умысел.
— Нет, он уезжает, — ответила она простодушно, не догадываясь об их планах. Правду она узнала случайно от одной девочки, которая слышала обрывок их разговора.
Все три мили, отделявшие интернат от «Хэттона», она бежала бегом в ужасе, что может не успеть предупредить Филипа о готовящемся нападении.
Парадная дверь оказалась распахнутой. Позже это сочли доказательством того, что именно она все организовала, а Филип, ничего не подозревая, впустил ее в дом. Она услышала доносящиеся из кабинета голоса и, ворвавшись в комнату, увидела лежащего на полу Филипа и воровок, обыскивающих его стол. Но — что самое отвратительное — одна девица стояла над Филипом, держа бумажник.
Потрясенная Фейт в ярости от увиденного бросилась защищать Филипа. Встав между ним и напавшей на него девицей, она вырвала у нее бумажник. Когда она склонилась над Филипом, чтобы узнать, что с ним, появился Нэш.
Она испытала страшное облегчение и не сразу поняла, что он подумал при виде этой сцены.
Даже когда девица, руководящая шайкой, солгала ему, заявив, что Фейт была главарем у них и поэтому должна за все отвечать, так как сама и организовала нападение, ей и в голову не пришло, что Нэш может поверить этому.
«Скорая помощь» и полиция прибыли одновременно. Растерянная, ошеломленная Фейт была близка к истерике, когда поняла, что ей не придется ехать с Филипом в машине «скорой помощи», так как вместе с членами банды ее забирают в полицейское управление.
Позднее она обратилась с просьбой к адвокату, чтобы ей позволили поговорить с Нэшем. Она была уверена, что даже тогда сможет убедить его поверить ей, ведь не может же он всерьез думать, что она способна причинить зло Филипу.
Но Нэш отказался встретиться с ней, отказался выслушать ее, он уже не доверял ей. Тогда за одну ночь она выросла, стала взрослой женщиной — к чему так стремилась еще совсем недавно, — и эта женщина дала себе клятву вырвать Нэша из своего сердца. В эту ночь — она была уверена — ее безумной любви к Нэшу пришел конец, ее чувство погибло...
Фейт задохнулась от ужаса, когда дом, казалось, содрогнулся в резонансе с рокочущим громом. Это вернуло ее к реальности. Теперь она была в таком состоянии, что уже не могла кричать, не могла даже думать. Она лежала, скорчившись и замерев от страха, в постели Нэша — своем единственном убежище — и вдыхала знакомый запах.