Тар вздохнула и выдавила улыбку.
— Хорошо.
— Что будешь делать?
— Не знаю.
«Эй!»
— Наверное, буду искать владельца вот этого… чуда.
— Где?
Хороший вопрос. Тар вдруг поняла, что не удосужилась узнать это у меча. Он же и не подумал сказать сам. А может, не захотел?
«Он на севере».
— Где? — нехорошее предчувствие усилилось.
«Далеко. У Медвежьего края».
— Леший. Мымрик серо-бурый. Гоблин драный. — Медвежий край — это ничейная земля на северо-западной окраине страны. Когда-то там были горы, теперь же только безлюдные территории, скалы и болота. Даже лес нормальный там не растёт — так, полумёртвые деревца да травы с ядовитым соком и вредной привычкой питаться всем живым, что имеет глупость туда забредать. Тар приходилось читать об этом месте, да и отец, в своё время немало побродивший по стране, рассказывал.
— Так куда ты отправляешься?
Тар ответила. Эльф подобрал отвисшую челюсть и поинтересовался:
— Ты собираешься пересечь смертельно опасную Готту ради того, чтобы погибнуть в каком-нибудь болоте?
— Мне всё равно больше некуда идти.
— А вампир, который тебя обратил?
По лицу девушки он понял, что она первый раз об этом слышит, и принялся терпеливо объяснять:
— Вампир, обративший человека, приобретает перед ним некоторые обязательства. Не оставлять без помощи, например. Помочь приспособиться к новому облику. Отвечать на зов. Ещё что-то, я точно не знаю.
— Он со мной не разговаривал. Укусил и всё.
— Странно. Раньше эти твари хоть какие-то правила выполняли… — покачал головой ушастый.
— Откуда ты вообще это знаешь?
— По долгу… служения. — Кривовато улыбнулся эльф. — Ладно, до ночи отдыхаем. Потом я выведу тебя из леса и пойду, поищу твоего создателя. Его голова мне тоже подойдёт. Да и не нужен нам ненормальный вампир рядом с Лесом.
— Далеко… идти?
— Ну, за неделю должны добраться. — Прикинул дивный. — В крайнем случае, дней за десять.
— Неделю? — не поверила Тар. — До Медвежьего края?
— До Готты.
— Так далеко… — Растерянно выдохнула девушка. — А потом… через всю Готту…
— Ещё недели две если повезёт.
— Благодарю. — Тар рухнула на землю и свернулась клубком, не в силах совладать с внезапно навалившейся усталостью.
Эльф поправил её плащ так, чтобы вампирша полностью была укрыта от любого случайного лучика солнца. «По долгу служения» он знал, что несколько дней после обращения вампир очень уязвим, потому что тело перестраивается, и многие… особенности ещё не появились. Убить его в это время проще всего. И в то же время у новообращённого вампира остаётся много человеческого — личность начинает меняться позже тела.
Если бы Тар увидела сейчас лицо дивного, то была бы очень удивлена. И напугана. Ирис стоял над ней, покачивая на ладони длинный узкий серебряный нож, лицо его было напряжённым и решительным. Всё мягкое обаяние, свойственное эльфам, вдруг куда-то подевалось. Золотой дракон, укрытый вместе с девушкой, встревожено шевельнулся… Нож полетел вниз… И остановился, не дотянув пары сантиметров. Не потому что эльф вдруг передумал. Просто что-то не дало оружию коснуться её. Нож упал на землю — в паре шагов от хозяина. Серебро потускнело.
Ирис непонимающе нахмурил брови. У молодой вампирши никак не могло оказаться такого мощного щита… если, конечно, она сказала ему правду. Что ж… как это ни неприятно, придётся оставаться с ней, пока не узнает правду. Хоть он изгнан и несёт на себе своё наказание (эльф невольно дотронулся до выбритой макушки), но Стражем всё равно остался, что бы ни говорил этот мумифицированный Светлый Совет. А значит — должен выполнять свои обязанности.
Дивный покрутил в руке золотистый магический шарик, но решил больше не рисковать, и погасил его небрежным движением тонких пальцев. Подумал и… улёгся спать рядом с девушкой, мысленно приказав себе проснуться за десять минут до того, как солнце сядет. До этого времени новообращённую вампиршу не разбудить ничем. А значит — она безопасна.
«Он хотел тебя убить».
Тар вздрогнула и рассыпала крупу, которую старательно перебирала по просьбе эльфа. Он почему то загорелся идеей варить какую-то дурацкую кашу, для чего извлёк из своей сумки неведомо как поместившийся там котелок и мешочек с этой самой крупой, и смылся за дровами.
«Почему тогда не убил?»