– То есть ты хочешь сказать, что Шварц старший тоже что-то искал в Смоленских лесах со своей зондеркомандой? – подал голос опохмелившийся и, наконец, воспрявший духом Суходольский.
– Похоже на то, особенно если учесть сильный интерес его внука к тому же самому лесному массиву, – согласилась я, – причём, заметьте, если внук так упорно продолжает начатое дедом дело, то почти со стопроцентной уверенностью можно утверждать, что у Вольдемара Шварца не всё получилось. Скорее всего, ему помешало крупномасштабное наступление Красной Армии летом 1943 года. В общем, моё мнение таково – нужно как можно быстрее брать этого Шварца младшего за мошонку и «колоть». Я уверена, что он что-то знает про пропавший в 1941 году груз. Почти наверняка всё крутится вокруг этого самого золотого обоза.
– Ну что же, я так понимаю, нашего «героя» вы сами спеленаете? – генерал опять хитро посмотрел на меня. – Cпецгруппу, надеюсь, вызывать не нужно? Ну и ладненько. Тогда за ордером на арест зайдёте через час, а пока свободны.
– Товарищ генерал, разрешите вопрос? Личного характера, – cпросила я, задержавшись у дверей.
– Валяй.
– От Егора ничего нет?
– Нет, пока ничего. Заброска прошла удачно. Он выйдет на связь, как только внедрится. Да не переживай ты так, он опытный сотрудник, не впервой. Ничего не случится с твоим Егором. Если у тебя всё, то иди и работай спокойно.
Смоленская область, август 1999
Во вторник утром мы с Суходольским отправились на задержание Шварца. Погода стояла прекрасная, мотор «Лендровера» урчал едва слышно, и я даже задремала под убаюкивающий шелест шин по асфальту. Проснулась только в обед, когда машина свернула на улицу Карла Маркса и затормозила около отдела внутренних дел по Дорогобужскому району Смоленской области.
Информация, которой по-братски поделились местные «опера», ничего нового, как и предполагалось, нам не дала. Поэтому, быстро уточнив адрес проживания нужного нам объекта и не теряя времени на дальнейшие расспросы, мы выехали на место. Как оказалось, Шварц жил в собственном роскошном кирпичном особняке на улице художника Брюсова. Затормозив у высоченного кованого забора, за которым сквозь стройный ряд великолепных туй виднелся внушительных размеров красивый дом, крытый черепицей, Мишка завистливо присвистнул:
– Ничего себе домик. Хорошо же живут местные менты, хотя и бывшие. Пожалуй, как вернёмся, сразу напишу рапорт о переводе. А чего? Городок мне понравился, зелёный такой. Вот только дороги подкачали. Но это ничего, моему «Лендроверу» эти ямки по барабану. А к пенсии тоже перееду в такой домик у леса. Свежий воздух и всё такое. Ты как, может, присоединишься?
– Да ну тебя к чёрту, балабол, с твоими идиотскими шутками, давай звони, – кивнула я на кнопку видеодомофона.
Суходольский уже минуты две жал на кнопку, но тщетно. Стало понятно, что общаться с нами явно не хотят. Тогда Мишка со злостью сильно дёрнул дверь калитки, и она вдруг бесшумно отворилась. Я быстро расстегнула наплечную кобуру и, выдернув пистолет, поставила его на боевой взвод. Мой напарник боком просочился на территорию особняка. Перебежками миновав опрятный газон, мы приблизились к дому. Входная стеклянная дверь приоткрыта, из сумрачной темноты холла не доносится ни звука. Рывком открыв дверь, мы ринулись внутрь. Знаком показав, что за мной осмотр первого этажа, Мишка стал осторожно подниматься по лестнице и через мгновение скрылся в коридоре наверху. Я уже закончила осмотр, как увидела Суходольского, с удручённым видом, спускающегося по широким ступеням деревянной лестницы.
– У меня ничего, – развела я руками.
– У меня тоже, если можно так выразиться, – Мишка выругался вполголоса и прошипел. – Всё псу под хвост, иди сама посмотри.
Уже догадываясь, что произошло, я бегом преодолела два лестничных пролёта и, оказавшись в тёмном холле второго этажа, чуть не споткнулась о распростёртое на полу тело.
– Вот чёрт, – не в силах сдержать эмоции, тоже выругалась я.
Сомнений не было – на полу с несколькими пулевыми ранениями в груди, широко раскинув руки, лежал Шварц младший. По привычке приложив три пальца к сонной артерии распростёртого тела и убедившись, что передо мной труп, я обессиленно опустилась на пол.