Смоленская область, август 1941
– Стой, кто идёт? – окрик раздался внезапно и настолько близко, что Гудков невольно вздрогнул, а Леночка от неожиданности даже вскрикнула.
– Свои, – майор поднял глаза и с облегчением увидел перед собой двух лейтенантов в заляпанном глиной с головы до ног обмундировании. На настороженных лицах – многодневная щетина. Автоматы, правда, немецкие, но это, скорее, плюс, нежели минус: потому как, вероятнее всего, добыты в бою. И самую малость расслабившись, повторил:
– Мы-то свои, а вот вы кто такие будете?
– Вы, товарищ майор, сначала свои документы покажите, а потом уже вопросы задавать будете, – нервно выкрикнул один из лейтенантов, длинный как жердь, одни глаза горят на исхудалом лице, да кадык на давно небритой тощей шее прыгает вверх-вниз.
– Начальник НКВД Смоленска, майор Гудков Сергей Владимирович, – спокойно представился Гудков. – А документы? Это можно, – майор посильнее опёрся на хрупкое Леночкино плечо и полез во внутренний карман кителя. И тотчас почувствовал, как напряглись лейтенанты. Медленно достал пачку бумаг, протянул ближайшему:
– Кто же вас так напугал, ребятки? Неужели немцы? Или от природы пугливые такие? Хотя нет. Вижу, автоматы при вас немецкие. Значит, орлы, в бою взяли? Ну, мои документы в порядке? Теперь вы расскажите, кто такие будете? Куда направляетесь?
Тот, что постарше, закончил смотреть документы Гудкова, улыбнулся, как-то по-детски вздохнул с облегчением и, спохватившись, вернул документы, встал по стойке «смирно» и, кинув ладонь к фуражке, неожиданно громко, чётко поставленным командным голосом коротко доложил:
– Командир взвода 152 стрелковой дивизии лейтенант Ерошин. А это мой заместитель Донкин, – кивнул он на стоящего рядом нервного лейтенанта.
– Ну и где ваш личный состав, товарищи командиры? – Гудков тяжело опустился на траву и привалился спиной к шершавому стволу берёзы. – Откуда и куда путь держите?
– На Днепре мы оборону держали. Трое суток немцы нас крупным калибром и миномётами выковыривали, а потом танки переправили и давай утюжить. Мы слышим – с правого фланга тишина стоит, слева к вечеру тоже всё стихло. Послали связного, а он вернулся, говорит: нет дивизии. Ушла в неизвестном направлении, – скороговоркой, то и дело глотая слова и ежесекундно вытирая от пота шею, доложил Донкин. – Ну мы и решили...
– Тоже драпануть? – закончил с усмешкой Гудков.
– Ну зачем вы так, товарищ майор, у нас из всего взвода к тому времени пять человек осталось. Еле вырвались. Пока сюда вышли, ещё троих потеряли, – растерянно вставил Ерошин.
– Где потеряли? – нахмурился Гудков.
Ребята нехотя расступились, и майор сразу увидел три песочных холмика, неумело обложенных дёрном. Рядом всё ещё валялись перемазанные в земле две сапёрные лопатки.
– Вот что, братцы, я вам скажу. Из окружения нам с вами ещё топать и топать. Где наши войска, врать не буду, не знаю. Так что выходить будем строго на восток, другого пути всё равно нет. Так, братцы?
– Так-то оно так, товарищ майор, только далеко ли вы с такой раной уйдёте? В деревню вас надо в какую ближайшую, а то, неровен час, гангрена начнётся.
– Сколько километров смогу пройти, все мои, а в деревни соваться нам сейчас никак нельзя. Кругом немцы. Вы лучше носилки половчее соорудите, а то вон девка совсем с ног валится, столько километров меня, кабана такого, считай, на себе тащила.
– Это мы, товарищ майор, мигом организуем. Вот подхарчиться бы чем, а то трое суток ничего не ели, – Ерошин вопросительно посмотрел на Леночку.
– Сейчас, ребятки, я вас чем-нибудь накормлю, правда, у нас самих не богато, но совсем голодными не оставлю, – улыбнувшись, сразу засуетилась девушка, расстёгивая медицинскую сумку.