У Леночки уже не было сил ни отвечать, ни сопротивляться. «Пусть делают, что хотят, лишь бы это всё быстрее закончилось».
– Да оставь ты девку в покое, ну её к черту, малахольную.
Вскоре телега остановилась и девушка увидела, что они въехали в небольшую деревню. Её ссадили и сразу провели в дом. В горнице ужинало несколько человек. Во главе длинного стола сидел очень толстый старик в немецкой офицерской форме и, опираясь одной рукой на резной деревянный посох с массивным медным набалдашником, другой держал рюмку, по всей видимости, с вином. Подле него сидело ещё несколько немецких офицеров тоже занятых едой. Когда в комнату ввели Леночку, толстяк сразу спросил, как зовут сие милое создание. Леночка, придерживая разорванный от пояса до подола сарафан, хотела было ответить что-нибудь дерзкое, но тут же проглотила язык почти в буквальном смысле этого слова. Рядом с толстяком как ни в чём ни бывало сидел капитан Пустовалов. Сомнений быть не могло. Это был точно он. Правда, сейчас на нём была форма немецкого капитана. Но Леночка узнала бы этого человека из тысяч других, какую бы форму он ни надел. По всему было видно, что Пустовалов тоже узнал Леночку, но вида не подал, только удивлённо изогнул правую бровь. Из этого жеста девушка мгновенно сделала единственно правильный вывод, что, дав понять, что они знакомы, она наверняка очень навредит этому замечательному, храброму и сильному человеку, которого она знала, казалось, тысячу лет. И не было в тот момент на целом свете для неё милее человека. На душе вдруг стало спокойно, легко и радостно.
Девушке предложили поужинать, но она вежливо отказалась, хотя и была голодна, боясь за ужином чем-нибудь нечаянно выдать свои чувства к Пустовалову. Потом ответила на несколько ничего незначащих вопросов и была определена на ночлег в один из домов на окраине деревни. Всю ночь Леночка не сомкнула глаз, надеясь на то, что Пустовалов придёт и внесёт ясность в создавшуюся ситуацию. Так как она была уверена, что он тоже узнал её. Однако, против всех ожиданий, в середине ночи к ней пришёл не Пустовалов, а явился один из её мучителей. Не постучавшись, по-хозяйски он зашёл в спальню, где на кровати, свернувшись калачиком, лежала девушка, зажёг свечу и, бесцеремонно сорвав с неё одеяло, гаркнул:
– Встать! – потом присел и сказал. – Повезло тебе сегодня, такой человек на тебя глаз положил. В общем, одевайся, тебя ждут. И будь с ним поласковее. А на нас зла не держи, если что не так.
Леночке было уже всё равно, кто её ждёт. Она уже поняла, для чего её подняли среди ночи, и потому встала и стала спокойно одеваться, даже не попросив бандита, который пялился на неё во все глаза, отвернуться. Готовая ко всему, она прошла в сопровождении двух немецких солдат на другой край деревни и постучалась в указанный ей дом. Услышав предложение войти, она вошла и чуть не расплакалась от радости. За столом напротив двери сидел капитан Пустовалов и улыбался ей, как старой знакомой, приложив указательный палец к губам. Капитан громко предложил ей вина и, услышав отказ, приказал идти в спальню и раздеваться. На её недоуменный взгляд он ободряюще подмигнул и настойчиво подтолкнул к спальне. Сквозь закрытую дверь Леночка слышала, как Пустовалов отпустил охрану и попросил не тревожить его до восьми часов утра. Потом хлопнула входная дверь, закрылся засов, и девушка поняла, что они, наконец, остались одни.
Они проговорили всю ночь, до самого утра. Пустовалова интересовало абсолютно всё, что происходило с Леночкой и остальными за время его отсутствия. Сначала девушка, рыдая на плече у Пустовалова, взахлёб рассказывала, как её жестоко изнасиловали бандиты. Потом немного успокоилась и, отвечая на чёткие и быстрые вопросы капитана, рассказала, как вместе с Гудковым они оторвались от немцев, как и где спрятали груз, какими маршрутами перемещались дальше. Интересовало его также, как они с Гудковым вышли к партизанам и смог ли Гудков связаться с Большой Землёй и сообщить о месте «захоронки» с грузом. Лена честно рассказала, что в Москве пока ничего не знают о месте нахождения груза. Что её и послали в город с целью встречи и передачи связному только части этих сведений. Однако при стечении определённых обстоятельств она этого сделать не успела. То есть данные о дислокации площадок приёма грузов для партизан передать почти наверняка уже успели, а что касается их автоколонны, то сведения о «захоронке» Гудков, вообще, запретил передавать, боясь утечки информации и не доверяя партизанскому связному в городе. Связной должен был лишь передать то, что сам Гудков находится в партизанском отряде, который дислоцируется в этом районе.