— Я же говорю, что не знаю! Просто нужные слова сами появляются у меня в голове. Может, я нахожусь под гипнозом?
— Возможно, — я смертельно устал от этого диалога.
— Здесь где-то рядом Генератор времени.
— Что? Какой еще генератор?
— Генератор, или Источник Абсолютного времени. Он поглощает любую энергию и преобразует ее во время. Мы уже сравнительно недалеко от него.
— Судя по обстановке, это скорее похоже на черную дыру.
— Скорее на неправильную окружность с расходящимися из центра тончайшими витками Абсолютного времени.
Интересно, откуда у жены брались силы, чтобы так долго говорить?
Это была последняя внятная мысль до того, как я каким-то чудом вспомнил, что у меня в сумке лежат слитки однородного времени, заправленные под завязку энергией. Вот что высасывало из меня столько сил и передавало этому генератору.
Я в изнеможении закрыл глаза. Нет, здесь что-то неправильно. Эти слитки не украдены, а вручены мне Хранителем Времени, то есть фактически его хозяином. Они должны помогать мне, а не лишать сил…
В голове зашелестело, будто бумагой, потом там словно поселилось инородное тело, которое постепенно приняло форму сферы. Неожиданно оно лопнуло, и я скорее почувствовал, чем услышал чью-то чужую мысль:
— Хозяин времени — я. Гринвич — всего лишь мой сторож.
Мне понадобилось, наверное, целая вечность, чтобы понять, что со мной общается сам Источник.
Я перевел дух и постарался четче, насколько возможно, сформулировать свою мысль:
— Я назначенный Хранителем Казначей. Его первый помощник. Эти слитки принадлежат мне на законных основаниях до тех пор, пока Гринвич не заберет их обратно.
Но Источник больше мне не ответил. Вместо этого я почувствовал, как ток тьмы вокруг нас стал ускоряться. Не ожидая от этого ничего хорошего, я стал трясти головой, пытаясь сбросить колдовское оцепенение с разума. В какой-то миг просветления я вспомнил об ордене Мебиуса, знаке Солнца и Полной Луны. Едва я представил его, как в этот момент у меня в голове будто случился фейерверк, а в глаза ударило жарящее светило и ярко белый диск Луны. Нас сильно тряхнуло, закружило вокруг оси с какой-то совершенно немыслимой скоростью, потом подбросило вверх, и мы упали на что-то твердое и холодное.
Мы застонали и открыли глаза. Над нами сиял изумрудно-сапфировый арочный потолок, а сами мы лежали на полу в огромном зале с множеством массивных колонн и подслеповатых окошек.
Недалеко стоял каменный стол, из-за которого за нами следила чья-то омерзительная лилово-розовая физиономия, вся усыпанная бородавками.
— Что уставились, — просипела она, — будто ни разу не видели Гонду Великолепного?
Я с трудом поднялся на ноги и помог подняться жене. Тело болело, словно мы побывали в камнедробилке.
— Не имел чести, — голос мой прозвучал так властно и грозно, что немало удивил меня самого, не говоря уже о жене. Она изумленно застыла.
Существо за столом поспешило выразительно проявить дружелюбие, но симпатичней от этого почему-то не стало.
— Где мы оказались на этот раз? — справившись с изумлением, поинтересовалась жена, с опаской поглядывая на незнакомца.
Мы подошли к столу. Безобразная морда, или Гонда Великолепный, как он сам себя величал, приподнялся на каменном кубе, заменявшем ему стул, и поклонился:
— Вы в Каменном зале Его Высочества Верховного Канцлера Первой и Единственной Бесконечности Гонды Великолепного, по совместительству — секретаря Хранителя Времени, — он с достоинством выпятил грудь и позволил себе на миг снисходительный взгляд в нашу сторону.
Мы с женой переглянулись.
— В первый раз слышу, — пожал я плечами.
— Да, никто не хочет знать теперь Гонду, — с обидой просипел тот. — Как установили эти проклятые лифты, все позабыли, что я был единственным владельцем Хартии Лояльных Лестниц этого мира. Все бежали к Гонде Великолепному, когда надо было без очереди подняться или спуститься с этажа на этаж. Гонда Великолепный был нужен всем, не то, что сейчас.
Он схватил со стола каменную печать размером с блюдце и стал быстро-быстро лупить ей со всей силы по полу.
— Выпустите отсюда меня! — орал он как ненормальный. — Вы все равно не сможете без меня, когда круг замкнется, и лифты исчезнут!
Жена испугано прижалась ко мне. Я решил, что пора вмешаться.
— Хватит! — мой голос разнесся под сводами гулким эхом.
— Э, что? — вежливо поинтересовался Гонда Великолепный, будто никакой истерики не было и в помине. Он уселся обратно на куб, сдул с печати пылинки и положил ее в сосуд с какой-то мутной грязно-оранжевой жидкостью.