Глава 10. ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР
Свет попадал в небольшое помещение сквозь щели между крышей и стенами, я попробовал дотянуться до них. Мне почти удалось, но они были настолько узкими, что даже просунув в них пальцы, я не смог ни подтянуться, ни выглянуть наружу, — со спортом у меня не очень, я уже говорил, — ни тем более выбраться из этого каменного сарая.
Помещение было почти пустым — тюрьма есть тюрьма. Соломенный матрас с наброшенной на него грубой тканью, емкость с водой, похожая на огромную бочку, ковш, чтобы зачерпнуть воду, что я сразу и сделал. От долгого перехода и волнения у меня пересохло в горле. У ручья напиться не догадался: слишком увлекся ушами своего попутчика.
Надо бы хорошенько все обдумать: как себя вести, что говорить, если странные люди начнут расспрашивать. Очень не нравится слово допрашивать. Я начал искать теплую одежду или одеяло: то, которым укрывался на лесной поляне, осталось у ручья. Но их не было. Заморозить они меня решили, что ли? День начал потихоньку угасать, скоро станет жутко холодно, а на мне только футболка и штаны от пижамы.
Я опустился на кровать и понял, что бесконечно устал. События последних двух дней обрушились, как лавина, уносящая в пропасть неосторожно повысившего голос альпиниста. Где ж я так накричать успел? В ушах били колокола, отдававшиеся гулом множества голосов, но они странным образом меня усыпляли. Чем больше я старался сосредоточиться и разработать план действий, тем быстрее погружался в забытье. Как заснул, не помню, просто подушка оказалась под головой, а глаза сами собой закрылись.
Проснулся среди ночи. Яркая лента призрачного сияния опоясывала потолок и наполняла комнату розоватым светом. На какую-то долю секунды мне показалось, что все произошедшее — лишь сон. Но воспоминания быстро вернули меня на землю. Или куда там я попал. Одно из них копошилось особенно активно. Разговор на лесной поляне. Вчера я о нем почти забыл, но сейчас что-то выталкивало его из водоворота мыслей настойчиво и упорно. Наверное, инстинкт самосохранения.
Первым говорил тот человек, которого я так и не видел.
— Что будем делать? Мы можем сами принять решение. Хочешь, поймаем его и прикончим до того, как он доберется до Снурка.
— Он может быть не связан с первым странником, — это уже голос моего знакомца. — До прошлого случая все, что у нас было — только легенды. Надо разобраться…
— Разобраться? Бариэграс уже во всем разобрался! Эти твари опасны. Чем быстрее остановим его, тем лучше.
— Нет, — опять коротко прозвучал знакомый голос. — Если он как-то связан с… той историей, мы должны выслушать его.
— Лель погибла, — продолжал первый, — хочешь, чтобы это повторилось, да как ты можешь даже смотреть на него?!
Кто такая Лель, я не понял, но в бесцветном голосе вернувшегося за мной мохноухого прыгуна я слышал настоящую, очень глубоко загнанную боль, а вот первый скорее злился и нервничал.
— Замолчи, — в низком голосе лязгнул приказ.
— Я тоже хочу понять, что произошло тогда, но нельзя допустить, чтобы еще кто-то пострадал, — не унимался собеседник.
— Замолчи, он нас слышит.
Тогда до меня дошло, что говорят обо мне. Дальше в разговор я не вникал, а потом и вовсе дал стрекоча.
Теперь-то я понимал: если бы они захотели, нашли бы меня через несколько минут. Но они не стали меня преследовать, даже оставили плащ, чтобы я мог переночевать в лесу. А потом вернулся только один. Видимо, мнения разошлись, и его собеседник, назвавший меня «опасной тварью» не захотел со мной знаться.
Глава 11. ПРИГОВОР
В сарае было тепло. Стены защищали от холода или он как-то обогревался, определить не удалось. Размышления, в которых прошла большая часть ночи ни к чему не привели. Придется смириться с тем, что людей здесь считают опасными и злыми существами и готовы прикончить на месте. А еще надо добраться до того парня, что привел меня сюда. Он хоть и брезговал общаться со мной, но был склонен к рассуждениям.
Доразмышлять мне не дали: дверь распахнулась, на пороге появились вчерашние конвоиры, — лица у них были серьезнее некуда, — вытащили меня на улицу и снова куда-то повели. Стало до чертиков страшно. Может, они эшафот за ночь построили.
Поворот к центру города мы пропустили, свернули в противоположную сторону. Я вздохнул с облегчением. Вдалеке замаячили кроны деревьев, но и к ним мы не пошли, опять повернули. Сразу за перекрестком над темными, словно ворующими рассветные лучи, строениями возвышался чудо-дом, сложенный из разноцветного стекла. Веселые зайчики всех возможных цветов и размеров разлетались по улице, делая ее сумрак окончательно и бесповоротно унылым.