Как попал на корабль, Лан не помнил. Очнулся он уже связанным на полу каюты в окружении четверых человек. В темноте лица нападавшего он не разглядел, но по комплекции догадался, что это здоровяк, сидевший в противоположном углу, вцепившись в лавку.
Юношу мутило от беспрестанной качки и удара по голове. Один глаз заплыл и почти ничего не видел. Руки были связаны, и первое время его швыряло из стороны сторону. Наконец удалось кое-как зацепился за ножку буфета, с которого уже слетела вся посуда. Самопроизвольно продолжавшееся избиение прекратилось.
Около выхода примостился высокий худой человек, с лицом в глубоких морщинах, словно кто-то заготовил огород под грядки, но на них так ничего и не взошло. Долговязый наблюдал за мучениями Лана и глумливо ухмылялся. Вдоль стен лежали еще двое — молодые матросы с перекошенными лицами. Они цеплялись за все, что еще не пришло в движение. Им явно было не до Лана.
Когда корабль перестал изображать из себя маракасы, тот, что сидел ближе к двери, цепляясь за стену, выглянул наружу.
— Ну и погодка, — прокомментировал он. В дверь сразу хлынул поток воды, чуть не сбив говорившего с ног. Он выругался, помянув недобрым словом всех морских обитателей во главе с их хозяином, и поспешил захлопнуть ее.
Воды прибыло достаточно, чтобы Лан, сидевший на полу и уже промокший до нитки, опять начал сползать по скользким доскам. Двое сидевших — выглядывавший наружу и тот, что приволок Лана на корабль, начали переговариваться вполголоса.
— А что, Хьюго, в самый раз мы подгадали: и след смоет, и успеем убраться подальше от этого дома — с таким-то ветерком.
— Капитан — мастер своего дела: подвел драккар в такой шторм к окну на расстояние вытянутой руки, да так, что никто не заметил, — ответил Хьюго, которому досталась главная роль в этой авантюре — незаметно пробраться в дом и выкрасть Лана из-под носа Ириэль.
— Можно было взять на абордаж эту халупу. Может там еще чего интересное было, — воодушевившись, помечтал долговязый.
— Ври, да не завирайся! Тебе ясно сказали: только мальчишку, значит так и надо делать. Не ко всякой халупе можно подойти на такой скорости. Да и защита там будь здоров, вон капитан полдня возился. Хорошо, что никого не было дома, иначе заметили бы. Да и хозяйка там непростая.
Как сквозь сон, Лан слушал этот разговор, пытаясь по крупицам сложить картину и понять, кто и зачем его похитил. Кто тот загадочный капитан, который смог подтащить штормовой океан прямо под окна его спальни, тоже было загадкой. Оставалось только ждать, слушать и пытаться понять, куда и зачем его везут. Со связанными руками он все равно сделать ничего не мог. Но тут произошло нечто, ошеломившее и Лана, и похитителей.
Дверь широко распахнулась, ударившись о стену, словно ее пнул великан. На пороге появилась прекрасная дева. Ее белокурые волосы, подхваченные порывами штормового ветра, блестящими змеями метались вокруг головы. Простое платье из тонкой ткани, промокнув, облегало стройное тело, глаза горели лихорадочным огнем, ноздри раздувались. Тонкая струйка крови, показавшись из-под волос, стекала на высокий лоб.
Глава 2. АВАНАМИ-НО
Морская дева шагнула в дверной проем. В руках она держала за металлическое основание фонарь из голубого стекла, которым сразу ударила по голове сидящего ближе всех к ней человека. Зрелище было настолько невероятным, что сложившийся пополам и свалившийся с лавки без единого звука долговязый не смог отвлечь моряков от созерцания грозной поступи пришелицы.
В дверь продолжала заливаться вода, но на это никто уже не обращал внимания — все завороженно следили за явившейся из водяного смерча, а та в свою очередь обшаривала взглядом разгромленное помещение, словно потеряла что-то в этом хаосе. Наконец ее взгляд остановился на Лане.
Подождав, когда пол примет горизонтально положение, девушка медленно начала двигаться в его сторону.
— Это же сама Аванами-но, — вдруг ожил один из прижатых к лавке морской болезнью матросов.
«Аванами-но, Дева пены на воде, — подумал Лан, — вполне могла появиться после такой бури, если бы, конечно, наабаты так легко появлялись в этом мире. А они давно перестали показывать свои лица смертным, так что сомнительно, что высшее существо пришло проведать это паршивое суденышко». Да и струйка крови, продолжавшая размазываться по лбу красавицы, доказывала, что она человек, хотя бы отчасти: войти в эту дверь, учитывая, что творилось снаружи, обычный человек вряд ли бы смог.