Якоб Гримм, Вильгельм Гримм
Золотой гусь
ЗОЛОТОЙ ГУСЬ
У одного человека было три сына. Младшего из них звали Дурень. Дурня все презирали, высмеивали и обижали при каждом удобном случае.
Однажды старший сын собрался в лес за дровами. Мать дала ему на дорогу вкусный сдобный пирог и бутылку вина, чтобы он не страдал от голода и жажды.
В лесу ему повстречался старый, седой человечек, который поздоровался с ним и сказал:
— Дай мне кусочек твоего пирога и оставь глоток вина! Я так голоден и так хочу пить!
Но умный сын ответил:
— Если я отдам тебе свой пирог и свое вино, мне самому ничего не останется. Убирайся, откуда пришел!
Он оставил человечка на дороге и пошел дальше.
Но только он начал рубить дерево, как топор сорвался и врезался ему в руку. И ему пришлось идти домой — перевязывать ее.
А подстроил это седой человечек.
Потом в лес пошел второй сын. И ему, так же как и старшему, мать дала сдобный пирог и бутылку вина. Ему тоже повстречался старый, седой человечек и попросил кусок пирога и глоток вина. Но второй сын тоже рассудительно сказал:
— То, что я отдам тебе, не достанется мне. Убирайся, откуда пришел!
Он оставил человечка на дороге и пошел дальше. Наказание не заставило себя ждать. Не успел второй сын сделать и нескольких ударов, как топор врезался ему в ногу. Пришлось -второго сына нести домой.
Тогда Дурень сказал:
— Отец, позволь мне сходить в лес нарубить дров!
Отец ответил:
— Твои братья попали там в беду — где уж тебе справиться!
Но Дурень до тех пор приставал к отцу, пока тот не сказал:
— Ну ладно, ступай. Беда научит тебя уму-разуму.
Мать дала ему хлеб, испеченный в золе, и бутылку прокисшего пива.
Когда Дурень пришел в лес, ему тоже повстречался старый, седой человечек, поздоровался с ним и сказал:
— Дай мне кусочек твоего пирога и глоток из твоей бутылки! Я так голоден и так хочу пить!
Дурень отвечал: .
— У меня нет ничего, кроме хлеба и кислого пива, но если тебе это по вкусу, сядем и поедим.
Они уселись есть. А когда Дурень достал свой хлеб, он оказался чудесным сдобным пирогом, а кислое пиво превратилось в хорошее вино. Они наелись и напились.
— У тебя доброе сердце, и ты охотно делишься всем, что имеешь. За это я хочу одарить тебя счастьем. Вон стоит старое дерево. Если ты его срубишь, то найдешь кое-что между его корнями, — сказал человечек и исчез.
Дурень подошел к дереву и срубил его. Дерево упало, и он увидел между его корнями гуся. Перья гуся были из чистого золота.
Он взял гуся и пошел с ним в трактир, где собирался переночевать.
А у трактирщика было три дочери. Они увидели гуся, и им очень захотелось узнать, что это за чудесная птица, и раздобыть хоть по одному из ее золотых перышек.
Старшая подумала: «Уж я найду какой-нибудь случай выдернуть у него одно перо!» И когда Дурень куда-то отлучился, она схватила гуся за крыло. Но ее пальцы тут же прилипли к гусю.
Вскоре пришла вторая дочь, которая тоже думала о том, как бы раздобыть золотое перо.
Но едва она коснулась своей сестры, как тотчас прилипла к ней. Наконец явилась и третья с тем же намерением.
Тогда первые две закричали:
— Не подходи, не подходи!
Но девушка не понимала, почему она не должна подходить, и подумала: «Если им можно, почему же мне нельзя?»
И она подбежала к сестрам. Но только она дотронулась до них, как прилипла к ним. Так им и пришлось просидеть возле гуся всю ночь.
А утром Дурень взял гуся подмышку и пошел своей дорогой, не обращая никакого внимания на трех прилипших к гусю девушек. И им пришлось бегать за Дурнем всюду, куда его несли ноги.
В поле им повстречался пастор. Увидев это шествие, он сказал:
— Стыдитесь, бессовестные! Ну, что вы гонитесь за парнем через все поле? Разве это хорошо?
Сказав это, он схватил младшую за руку и хотел остановить ее. Но только он прикоснулся к ней, как тоже прилип, и ему пришлось бежать вместе с ними.
Вскоре им навстречу попался церковный сторож. Увидев, что пастор мчится по пятам за тремя девушками, он очень удивился.
— Ах, господин пастор, — крикнул он, — куда вы так спешите?
Сторож побежал за пастором, схватил его за рукав и тоже прилип.
Когда они скакали так друг за дружкой, пастор увидел двух крестьян, возвращавшихся с поля. Он стал просить их освободить его.