Надя с детьми была дома, а Саша дежурил на овощебазе – он подрабатывал там сторожем после основной работы: тяжелые времена наступили…
Вера с радостью согласилась на Надино предложение принять душ – в тазике как следует не помоешься.
Потом долго сидели за столом – ужинали и пили чай.
Возвращалась она уже в темноте. Проходя через длинную арку во дворик, вспомнила, как в детстве боялась здесь вечером ходить. Арка узкая, страшная, из старинного темного гранита. Строили ее, конечно, еще до революции – на проезд машин не рассчитана, только на экипаж разве.
Двор был тоже совсем темным, без фонарей. Иногда в арке курил кто-нибудь или шел навстречу.
Вот и сейчас неизвестный мужчина быстро прошел, мелькнул в темноте подворотни тенью…
Вера Ильинична усмехнулась: теперь-то она не боится. Тем более теперь почти возле каждого подъезда фонарик светит…
Когда рылась в сумочке, нащупывая ключ от домофона, прочитала объявление на двери: «В 19 часов состоится собрание жильцов по вопросам благоустройства двора. Просим всех съемщиков квартир явиться». Пропустила она собрание… Скорее всего, конечно, чепуха какая-нибудь.
Ключом открывать подъезд не пришлось: оттуда вышел мужчина, Вера его узнала – один из братьев Трапезниковых, то ли Сашка, то ли Веник…
Эти близнецы в детстве немало ей крови попортили – хулиганы были. Раньше всегда вдвоем ходили, а теперь она уже не первый раз встречает их по одиночке.
Трапезников мало изменился, узнаваем, только непонятно, кто из братьев – она и в детстве-то не могла их различить.
Дома почти сразу легла спать и спала крепко.
В субботу Вера собралась с утра на базар. Обычно она шла до Колхозной площади пешком, а назад, с тяжелыми сумками, ехала на автобусе или в маршрутке.
Выйдя на лестничную площадку, обратила внимание, что дверь в Светину студию не заперта – даже слегка приоткрыта, маленькая щелка образовалась.
«Что это она дверь распахнутую держит! Пригорело у нее, что ли?!» – подумала Вера.
Но запаха не было слышно, и она заглянула, слегка расширив щелку.
– Света, ты знаешь, что у тебя дверь открыта настежь? Ты что, проветриваешь?
Никто не отзывался, и Вера, открыв дверь пошире, шагнула за порог.
В комнате почему-то ярко горел электрический свет. Диван после ночи был уже собран, однако хозяйка лежала на нем, отвернув голову к стене…
Спит? Наверное, встала рано, затемно, включила свет, а потом все же решила прилечь? Но дверь-то надо закрыть…
Вера осторожно подошла к дивану.
– Света… – тихонько позвала Вера.
И испуганно отпрянула, едва сдержав крик. Лицо соседки было неживым, страшным.
Что с ней случилось? Какой-то приступ?! Нужно срочно позвонить в «Скорую»…
Телефона ни у Светы, ни у Веры не было (телефон – большой дефицит, попробуй-ка его поставь!), поэтому она стала звонить соседям по площадке – к тем самым, что жили в прежней лопуховской квартире: приятная женщина Анна с мужем Константином.
Отношения были хорошими, но прохладными – знакомы были мало, только здоровались.
При обычных обстоятельствах Вера не стала бы их беспокоить. Сейчас они, возможно, еще спят (суббота!), но тут не до вежливости: Света может умереть.
«Если она еще жива…» – мелькнуло в голове, однако проверять Вера и не подумала, это было выше ее сил.
– Аня, – обратилась она с порога к заспанной соседке, – тут Свете плохо стало, разрешите вызвать «Скорую».
Пока дожидались машины, зашли к Соловьевой, тем более Аня сказала, что работает медсестрой.
– Ох, похоже, это все… – сказала она, взглянув лежащей соседке в лицо.
Взяла за руку, пытаясь найти пульс, однако тотчас руку отпустила: все, уже похолодела… И посмотрев на побледневшую Веру, добавила:
– Ну, не отчаивайся так… Врача все равно надо, чтоб удостоверил… Знаешь что… – Она впервые обратилась к Вере на «ты». – Пойду-ка я и милицию тоже вызову.
Дальше все завертелось, как в страшном сне.
Вера Ильинична не вполне воспринимала происходящее.
«Скорая» и милиция приехали почти одновременно.
В небольшой комнате толклись медработники, милиционеры, понятые.
«Знала бы бедная Светка, какое ей будет оказано внимание», – с горечью думала Вера.
Милиционеров было трое. Веру допрашивал высокий блондин, очень красивый, назвавшийся капитаном Зубаревым.
Почему-то он более всего интересовался вчерашним вечером. Узнав, что Лопухова вернулась поздно, потребовал описать всех, кого встретила во дворе. Но двор был пустынен…