– Зд-драсте, – пугливо поздоровался Исаак Борисович, неосознанно пятясь к двери.
– Добрый вечер, товарищ Минкин, заходите, – пригласил музыканта Евграф Никанорович. – Проходите, вам же отдохнуть нужно в антракте. А я займу вас всего минут на пять, не больше, – пообещал капитан.
Минкин бочком вошел в гримерную, прикрыв за собой дверь.
– Скажите, у Модеста Щеголева был когда-нибудь роман с Анной Альт?
Этот простой вопрос поверг Исаака Борисовича в длительный ступор.
– Возможно, не сейчас, а в прошлом? – подтолкнул его Евграф Никанорович.
– Понятия не имею. Я, видите ли, не слежу за личной жизнью коллег. Я сам не женат, у меня мама болеет, – пояснил свою позицию скрипач. – А со Щеголевыми и Альтами я встречаюсь крайне редко, только по большим праздникам или в сборных концертах. У меня мама болеет, я должен за ней ухаживать и не могу надолго оставлять ее одну.
– Что-то серьезное? Она у вас не ходит? – сочувственно поинтересовался Евграф Никанорович.
– Нет, отчего же? – неожиданно обиделся Минкин. – Ходит, разумеется. И даже выходит на прогулки.
– А что же у нее тогда?
– Просто слабое здоровье. Сердце, давление, слабость, ей требуются повышенная забота и внимание, – с вызовом ответил Минкин, и Евграф Никанорович взглянул на него с жалостью.
– Значит, о взаимоотношениях Модеста Щеголева с женщинами вам ничего не известно?
– Нет. Я не старая сплетница, – гордо дернул тощей шеей скрипач.
Старая сплетница, сообразил Евграф Никанорович и поспешил проститься.
Исаак Минкин проживал с матерью в небольшом флигеле во втором дворе старого доходного дома. Дворик был маленький, с дровяными сараями и шаткой деревянной лестницей на второй этаж.
– Вам кого? – раздался из-за обитой старыми ватниками двери высокий надменный голос.
– Минкины здесь проживают?
– Здесь. Представьтесь пожалуйста, – не торопилась открывать дверь хозяйка.
– Уголовный розыск, капитан Рюмин, – громко и четко сказал Евграф Никанорович, так что эхо во дворе повторило его слова, а где-то хлопнула форточка.
Дверь мгновенно отворилась.
– О боже, что за манера так громко кричать! Я прекрасно вас слышу! – укоризненно прошептала полненькая цветущая гражданка неопределенных лет, втаскивая Евграфа Никаноровича в полумрак прихожей.
– Розалия Карповна Минкина, – представилась она строго, щелкая выключателем.
Маленькую прихожую залило бледным желтым светом.
– Итак, что вам угодно? – поджав ярко накрашенные губы, спросила хозяйка.
– Я расследую смерть Модеста Щеголева.
– И что же вы хотите от меня?
– Помощи, разумеется, – мягко пояснил Евграф Никанорович.
– Ах, вот оно что. Но я, признаться, не совсем понимаю… Я, конечно, была знакома. Но все же… Давайте пройдем в комнату, – спохватилась Розалия Карповна.
Комнатка, куда пригласили капитана, была маленькой, но уютной. С низкими подоконниками, кружевными занавесочками, старинной громоздкой мебелью и множеством вышитых подушечек, салфеточек и вазочек.
– Садитесь где удобно, – позволила хозяйка, устраиваясь в кресле у окна. – Итак, чем же я могу вам помочь?
– Я слышал о вас как о человеке очень глубоком и наблюдательном. А мне важно прояснить некоторые подробности жизни покойного Модеста Петровича.
– Ну разумеется, чем смогу, – Розалия Карповна была явно польщена.
– Скажите, у Модеста Щеголева был роман с Анной Ивановной Альт? И вообще, с кем из женщин он состоял в отношениях?
– О, это сложный вопрос, я не могу всего знать, но, прежде чем уйти на пенсию, я работала в консерваторской канцелярии, а там, знаете ли, чего только не услышишь, – извиняющимся тоном сообщила Розалия Карповна.
Евграф Никанорович с энтузиазмом закивал.
– Так вот, поговаривали, что после войны, когда Альты жили у Щеголева, что-то такое было, сам Семен Альт, конечно, ни сном ни духом, знаете, как бывает в таких случаях, супруг всегда узнает последним. Поговаривали даже, что Модест собирался жениться на Анне. Но вскоре после этого он встретил свою нынешнюю супругу, и что бы там ни было между ним и Анной Альт, все это ушло в прошлое.
– А как вы думаете, Анна Альт сильно переживала эту историю?