— Пошли со мной, и не приведи вас… шутить с огнем.
Солдат, примостившийся на бауле, заметил:
— Пусть топор возьмут. Голыми руками часа два провозятся. Слышишь?
Власов замялся. Топор, конечно, это хорошо и удобно, но… Тогда в лесу он останется один против троих, да к тому же вооруженных. С другой стороны, у него есть «калашников», и прежде чем им вздумается воплотить свои фантазии на тему побега в жизнь или же обезоружить его, он успеет превратить их в подобие решета. И никто не осудит. Тайга не город, ментов здесь нет.
— Бери, — разрешил он Вадиму подобрать валявшийся возле палатки охотничий топорик.
Найти дрова в сумерках, выяснилось, не так-то просто. Кругом, насколько хватало глаз, высились сосны, кое-где шелестели кусты, но сушняк не попадался. Незаметно они углубились в лес километра на полтора, забирая правее, к Змеиному логу.
Пиная носком ботинка шишки, Власов мрачно размышлял о житейской несправедливости. Ведь по-хорошему не ему, с непривычки сбившему ноги, следовало тащиться за дровами. А, к примеру, Солдату. Он привычный, шагал и не кашлял, и с виду не шибко-то умаялся… И вдобавок, вокруг, как назло, ничего такого, что могло сгодиться в качестве топлива…
— Пойдет? — вывел его из раздумий один из бродяг.
Молодой, с кривым носом, показывал на мертвую березу с сухими черными ветками.
— Вполне.
Застучал топор, гулко, с короткими промежутками. Дерево затряслось, посыпалась трухлявая кора и обломки веток.
Пока бомжи по очереди кромсали ствол, Власов закурил, предвкушая, как скоро сядет у жаркого костра, разогреет в банке тушенку и примет для сугрева, аппетита и от всех шальных болезней спирт, который предусмотрительно захватил с собой в кармане рюкзака.
Закряхтела сухая береза, затрещала, поддавшись напору, накренилась. И рухнула с оглушительным треском и ломая ветви.
— Очищайте ствол, — прикрикнул на суетившихся бродяг Власов и отошел к кусту, расстегивая ширинку.
Мочился он долго, с удовольствием, как после пива, блаженно закатывая глаза.
Острая боль тонкими иглами пронзила ногу выше щиколотки. Он даже подумал, что наступил на ветку и, переломившись, она ткнулась в ногу.
Но, опустив глаза… остолбенел.
Под ботинком извивалась придавленная змея и в ярости готовилась повторить атаку.
Он громко закричал. Бомжи бросили работу и разом обернулись. Власов, забыв о них, бросился к лагерю.
Укушенная лодыжка горела огнем, немела, и, понимая, что змея скорее всего ядовитая и смерть, возможно, уже кружит над ним, как ворона над падалью, он протяжно выл и несся, не разбирая дороги, ломая кусты.
Он выбежал на берег, споткнулся о выпирающий из земли уродливый корень и покатился с тем же безумным воплем.
На вопль вскочила охрана — пленники, завидев автомат, полетели на землю, — Слон подбежал к нему.
— А-а-а!.. А-а-а… — стонал Власов, не переставая кататься по траве. — А-я-я…
— Да что с тобой?
— A-а… Ай!..
— Погоди, — Солдат отодвинул главаря, присел перед Власовым на корточки и вынул из висевших на ремне ножен охотничий нож. — Успокойся ты!.. — и добавил непечатное.
Власов визжал по-щенячьи тонко, вцепившись в ногу так, что Солдату пришлось с силой отрывать пальцы.
— Держи его… — запыхавшись, попросил Слона.
Тот перехватил руки Власова и прижал к земле.
Лезвие вспороло хэбэшную ткань, и Солдат озадаченно почесал затылок: на белой, как пергаментная бумага, лодыжке проступало синюшное пятно, а на нем чуть кровоточили две едва различимые точки.
— Змеиный укус, — посмотрел он на Слона так, будто выносил смертный приговор.
Власов дышал с трудом, глаза его подернулись дымкой и лихорадочно блестели. На лбу проступил пот, упругие щеки зарделись…
— Что мы можем сделать? — глухо проговорил Слон, с жалостью глядя на слабеющего Кирилла. — А хрен его знает, что делать! Кровь вроде бы отсасывать надо?
Солдат поднялся с колен.
— Попробуй. Если во рту есть хоть одна ранка, умрешь, как и он. У нас был такой случай…
— Я-а не хочу-у умира-ать… — стонал, обводя невидящими глазами столпившихся, Власов. — Мама-а… А-а-а…
Отпустив его руки, Слон отвел Солдата в сторону.
— Мы что-нибудь можем для него сделать?
— Я не врач, — отвернулся Солдат. — Похоже, что нет. Единственное, для его же пользы пристрелить! Чтобы не мучился.
— Да ты что?! Сдурел? — возмущенно протянул Слон.
— Для него же лучше. Еще немного, и его судорогами начнет ломать.