Голубой светящийся зигзаг пронзил небо возле вертолета, и воздух разорвался с оглушительным треском.
Пилот дернул штурвал, и вертолет стал набирать высоту. Выровняв, он мельком посмотрел на приборную панель. Видимость нулевая, и лететь дальше придется вслепую.
— Что за черт?!
Дотянувшись до панели, он сильно постучал по ней ладонью. Ничего не изменилось. Приборы отказали. Разом. Стрелки безжизненно уткнулись в нулевые показания.
— Что такое? — взволнованно спросил Чехлов, холодея от одной мысли, что означали странные манипуляции.
Пилот промолчал, но в молчании его таилось плохо скрытое раздражение. Он снова потянулся к панели и защелкал тумблерами.
— Не может быть… — пробормотал он растерянно, оглядывая потухшие приборы. — Кажись, все… Приехали…
— Вышка, Вышка, я борт «пятьсот пять». Вышка, я борт «пятьсот пять». Как слышите меня? Почему не отзываетесь? — повторял пилот в микрофон, надеясь услышать в наушниках отзыв диспетчера. — Вышка, Вышка, ответьте «пятьсот пятому». Почему молчите, Вышка?
В наушниках, кроме непрерывного треска помех, никакого намека на человеческий голос.
Он попытался выйти на запасной канал и еще раз повторил запрос. Вышка безмолвствовала.
Отчаявшись, он задумался и отрывисто заговорил:
— Внимание, внимание всем, кто меня слышит. Внимание всем, кто меня слышит. Я борт «пятьсот пять». Следовал с пятью пассажирами в точку «два ноля четыре». Находился в следующих координатах… — Он посмотрел на карту и выдал в эфир набор цифр. — После удара молнии возникли технические неполадки. Отказали приборы. В настоящий момент определить координаты не могу, ищу возможность экстренной посадки… Внимание всем, кто меня слышит. Я борт «пятьсот пятый». Прием…
Сглотнув вставший в горле комок, он с содроганием посмотрел на небо. Тучи сгущались, клубились. То здесь, то там прорезались кривые электрические дуги и сотрясался воздух. Вертолет беспрерывно подбрасывало.
Упав на скамью, Чехлов полез в сумку и, не таясь от жены, прихлебнул из фляжки. Лицо его побелело. Покосившись на Протасова, сделал еще глоток.
— Собираешься надраться? — неодобрительно заметила Ирина, но он кисло поморщился и глотнул еще.
— Как там?.. — стал теребить его Протасов.
В ответ вертолет сильно качнуло и за бортом прогрохотало — раскатисто, душераздирающе…
Слепящий свет залил салон и тотчас же померк. Опустилась мгла. Горевшая над входом в кабину лампа погасла.
— Смотрите! — с ужасом воскликнула Ирина.
Но и без ее крика все смотрели на протянутые вдоль борта кабели, по которым бежал пучок синих электрических разрядов.
Резко, отвратительно запахло жженой проволокой. Двигатель закашлял, пошли перебои. Машина судорожно затряслась и осела на хвост. Пассажиры с воплями покатились по полу.
Глава 17
Падение длилось секунды. Зацепившись за скамью, Протасов повис, неловко болтаясь в подвешенном состоянии. Изловчившись, уцепился за доску, подтянулся и попытался снять куртку…
В этот момент вертолет клюнул носом и изменил угол крена. Протасов полетел на пол, перевернулся через голову и очутился возле распахнутой двери кабины.
Пилот отчаянно матерился, дергал штурвалом, стараясь уравновесить машину, но та вышла из-под контроля, винты вращались все медленнее, и ничто уже не могло предотвратить катастрофы.
Расширенными от ужаса глазами Протасов смотрел на разорванные тучи, сквозь которые проваливался вертолет. Внизу торчали пиками острые верхушки сосен.
«Это конец!.. — парализовала его жуткая мысль. — Смерть…»
Чихнув, заработал заглохший было мотор. Машина дернулась, пилот потянул штурвал…
Слева появилась затерянная в лесу излучина реки, и, зная, что машину в воздухе не удержать, и все решают считанные секунды, летчик повел ее к воде, рассчитывая при падении смягчить удар.
Едва вертолет дотянул до реки, лопасти окончательно перестали вращаться. С высоты десятка метров, завалившись набок, он тяжело обрушился вниз, подняв фонтан брызг.
Когда Протасов очнулся, он лежал в хвостовом отсеке и просачивавшаяся в салон вода заливала его ноги. Поднявшись, он обнаружил, что в катастрофе уцелел он один. Его спутники, в их числе и Ольга, лежали на полу без признаков жизни.