— С каждым твоим отказом, моя дорогая, на одного из них будет становиться меньше. Впрочем, они ни при чем, следующим я убью твоего муженька… Так как?
Давясь горькими слезами, она затравленно смотрела на распростертый труп.
— Кончай спектакль! — разозлился Слон и за мокрую от слез руку потащил невольницу к избушке.
Глава 26
Он швырнул ее за порог, закрыл следом дверь и опустил щеколду. Подергал деревянную ручку — заперто.
Отлетев на топчан, она с ненавистью сверлила его взглядом.
— Расслабься, детка, — посоветовал он.
— Не подходи, — прошептала она, отклоняясь к бревенчатой стене. — Не подходи ко мне… слышишь?
— Слышу, ну и что из того? — ответил Слон и вытащил из-за стола бутылку. Распечатав, достал с полки граненые стаканы, проверил на свет и дунул в каждый, избавляя от пыли. Щедро наполнив оба до половины, согнал в жестяную крышку банки шпрот кончик ножа, срезал ее.
— На, угощайся, — подал ей стакан и консервы.
— Не буду! — выпалила она ему в лицо.
Такое отношение задело Слона, и он не стал с ней заигрывать и залепил такую пощечину, что у самого заныла ладонь.
Ирина откатилась в угол, из разбитого носа упала капелька крови.
— Я привык, когда мне подчиняются. Тот, кто имеет что-то против, доказывает правоту архангелам на небесах. Это раз… Во-вторых, я дважды не повторяю. Ну…
Униженно роняя слезы, она приняла стакан с водкой и, давясь вонючей жидкостью, проливая через край, выпила. И задохнулась от спазма, сдавившего горло.
Слон засмеялся, увидав реакцию, сунул в ее открытый рот шпротину, и, кашляя, она ее прожевала.
— Ой…
Он залпом выпил свою долю и не почувствовал вкуса. Вода и вода. Вернувшись к столу, наполнил стаканы.
— Я больше не могу, — запротестовала она, шарахнувшись от заляпанного сальными пятнами стакана.
Лицо ее раскраснелось, зеленые глаза хмельно блестели. Водка на голодный желудок ударила в голову, и комната перед Ириной плыла, и появилось давно забытое чувство легкости.
— Ты меня плохо поняла? Повторяю — пей! Следующего предупреждения не будет.
Мучаясь, она кое-как проглотила протянутые сто грамм, закашлялась. В желудке стало неуютно. Теперь она сама запустила пальцы в консервную банку и закусила.
— Раздевайся, — приказал он, не сводя с нее глаз.
— Нет… — и она метнулась в угол.
— Ты опять будешь спорить?
Она обиженно всхлипнула и зажалась в углу, подтянув под себя ноги. Слон наклонился над Ириной, поймал за ногу и потянул к себе.
Ирина завизжала, перевернулась на спину и захлебнулась визгом — рот зажала потная ладонь.
Волосатая рука жадно зашарила по ее груди, сминая блузку, скользнула к ремню, потянула за короткий конец, расстегивая его.
Она задергалась всем телом, извиваясь, норовя выбраться из-под придавившего тела, но не смогла. А рука уже справилась с ремнем и нащупывала «молнию» джинсов.
Изловчившись, она укусила мешавшую дышать ладонь. Слон вскричал благим матом, отнял руку от ее лица, с недоумением рассматривая отметины от зубов.
— Ах ты… сука! — пробормотал он и ударил ее по лицу наотмашь, потом еще раз.
Потеряв от боли волю к сопротивлению, она уже плохо помнила, как вонючий подонок стягивал с нее джинсы и разрывал, урча по-звериному, белые кружевные трусики.
Сдавшись грубой животной силе, она закусила губу и подняла глаза в потолок, открещиваясь от распятого своего тела, и ничего уже не видела и не понимала…
Он насиловал ее еще дважды и, пресытившись, поднялся, застегивая ширинку. Пьяно посмотрел на наложницу, широко раскинувшуюся на топчане и бездумно смотревшую в кривую трещину на потолке.
«Тьфу, блин, никакого удовольствия. Бревно и бревно».
Подойдя к столу, плеснул в стакан водку и жадно выпил. Порывшись в закромах, он достал килограммовую упаковку пряников, вышел из избы, заметив при этом пулей отскочившего от окна Чекмарева, хотел его обласкать матом, а лучше — смазать по морде, но передумал и вразвалку направился к землянке.
Охранявший ее Солдат сидел на земле, прислонившись к дереву, курил и начищал ветошью механизм автомата.
— Открой, — хрипло сказал ему.
Солдат без лишних расспросов отпер замок и поднял крышку.
— Эй, ты! — крикнул Слон в пахнущий сыростью провал. — Ты, который сегодня дрался… Покажись.