Счастливая сцена вызвала бурную радость у всех, кому удалось ее увидеть. Даже самые восторженные отзывы о красоте Мечеллы казались недостаточными. Поклонники искусства нарекли ее живым шедевром. Регент хора, вовремя предупрежденный Премиа Санктой, велел мальчикам-хористам спеть "Благословенны Твоей Любящей Улыбкой" вместо принятого в этом сезоне гимна "Твои Дары Золотое Зерно", поскольку первый больше подходил для венчания. Рефрен эхом отражался от сводчатого потолка, и толпы на улице тоже подхватывали его, наполняя весь город музыкой.
После службы обе супружеские пары покинули неф и проследовали на балкон. Главная площадь была забита народом, люди забрались даже на статую дона Алессо до'Веррада, украшавшую центральный фонтан. Наследники Алессо и их жены махали народу руками и улыбались в ответ на приветствия и пение. Потом они подняли стаканы с вином и выпили за здоровье друг друга и всего города. В толпе слуги в голубой одежде дома Веррада и молодые санктас и санктос в одеяниях серого и коричневого цветов раздавали маленькие хлебцы, выпеченные из муки нового урожая.
Обратно в Палассо Веррада процессия возвращалась пешком. По приказу Коссимио путь аккуратно расчищали солдаты шагаррского полка. Гирлянды и связки листьев и снопов свисали отовсюду: с фонарных столбов, с черепичных крыш, с карнизов и вывесок, гирлянды украшали шею каждого встречного. Те, кому удавалось протолкаться поближе к Мечелле, помимо ее редкой, белокурой северной красоты замечали также, что она хоть и смотрит на всех, улыбаясь, восхищенными глазами, слишком бледна и все время цепляется за руку Арриго.
Общее мнение было таково: она ждет ребенка, что оказалось правдой. А официально об этом событии было объявлено только вечером, и вторая ликующая процессия при свете факелов прошла по всему городу с пением, плясками и весельем. В этот вечер были откупорены тысячи бутылок прошлогоднего вина.
Арриго, как положено, в первую очередь известил отца с матерью. Принцесса покраснела, когда он представил ее родителям в их апартаментах.
- Отец, мама, я хочу познакомить вас с Мечеллой, матерью вашего внука!
- Уже? - расхохотался Коссимио. - Быстро сработано, сынок!
- Ох уж эти мужчины! - Гизелла подмигнула мужу и обняла Мечеллу. - Им кажется, что это они делают ребенка, хотя на самом деле их часть работы занимает лишь несколько минут.
Великий герцог хохотал уже так, что стены тряслись.
- Зелла, Арриго - сильный молодой мужик! По меньшей мере полчаса! Да и твой собственный опыт утверждает обратное.
- Я попросила бы тебя попридержать язык, Косей! Повернувшись к совершенно пунцовой Мечелле, она добавила:
- Мужчины! Эйха, каррида мейа, я задержу тебя здесь совсем ненадолго, а потом ты отдохнешь.
Они сели на диван, и Гизелла взяла девушку за руку.
- Арриго - моронно луна, заставил тебя тащиться через весь город, где целые толпы рвались на тебя посмотреть. Ты, должно быть, до смерти перепугалась.
- Вовсе нет, ваша светлость, - храбро, но не очень убедительно ответила Мечелла. - Я рада была их увидеть, и рада, что они хотели увидеть меня. Надеюсь, я им понравлюсь.
- Куда они денутся! - сказал Коссимио. - И не забивай этим больше свою хорошенькую головку!
Плюхнувшись в кресло, он расстегнул пуговицы на своем довольно теплом красном костюме.
- Матра эй Фильхо, какая жара! Арриго, пусть кто-нибудь принесет нам холодные напитки.
Арриго позвонил, а герцог вновь обратился к невестке:
- Просто будь сама собой, гаттина, ты такая лапочка, они тебя обязательно полюбят. Все, что им нужно, это улыбка и доброта. Зелла объяснит тебе все, что должна делать Великая герцогиня, сама она делает это превосходно.
Мечелла, которую ни разу в жизни не называли котенком, улыбнулась свекру. К ее изумлению, Коссимио стал с пристрастием изучать ее улыбку.
- Должен признать, - заключил он наконец, - что с улыбкой у тебя все в порядке, здесь опасаться нечего. Твой портрет наполовину хуже оригинала, пусть Меквель сколько угодно обижается, я так ему и скажу!
Он снова громко расхохотался, а затем уставился на Арриго все тем же напряженным, оценивающим взглядом.
- Ты оставил Грихальва в Ауте-Гхийасе?
- Итинераррио Дионисо остался там, заканчивает портреты. Я думаю, он скоро вернется.
Слуга, вошедший с подносом ледяных напитков и маленьких пирожных, прервал его. Гизелла принялась разливать напитки и делить сладости. Когда они опять остались вчетвером, Арриго продолжал:
- Я думаю, Кандалио подошел бы как иллюстратор. Он примерно моего возраста и достиг совершенства.
- Кто? А, тот, что нарисовал "Запись" о Каса-Рекколто, когда мы отдали его весной...
- Ты какие пирожные больше любишь, Мечелла, миндальные или с грецким орехом? - мягко спросила Великая герцогиня.
- Миндальные - мои любимые, - ответила Мечелла. - Грассио - ой, нет, кажется, "спасибо" говорят не так?
- Я уверена, ты все это очень быстро освоишь, - успокоила ее Гизелла. Наше граццо означает одновременно "спасибо", "пожалуйста" и "добро пожаловать", вероятно, потому, что мы говорим слишком быстро и не можем себе позволить роскошь иметь несколько слов для этих понятий! Мечелла тихонько рассмеялась.
- Да, почти все в Тайра-Вирте говорят очень быстро, так должны были бы говорить фейерверки или падающие звезды! Может быть, это из-за того, что вы тут глотаете слоги, или это в Гхийасе их добавляют? Никогда не могла ответить на этот вопрос, а ты не знаешь, Арриго?
- Наверное, и то, и другое, Челла, - ответил он улыбаясь.
- Челла! Какое красивое сокращение! - сказала Великая герцогиня. - А я-то думала, как же тебя называть.
- Меня мама так называла.
- Ты потеряла ее очень давно, я знаю, это так печально. Но, надеюсь, ты мне позволишь относиться к тебе как к дочери, Челла. Мне всегда хотелось иметь много дочерей, а у меня только одна.
- Одной достаточно, - с нажимом произнес Коссимио. - Со времен Бенекитты не рождалось еще женщины до'Веррада с пятью фугами роста и характером на все шесть.
- Я рассказывал тебе про Бенекитту, - напомнил жене Арриго. - Большой семейный скандал. Я покажу тебе завтра ее портрет в Галиерре.
- Все женщины до'Веррада очень маленькие, - стала объяснять Гизелла. Наша Лиссия выросла только до пяти футов, а тетя Косей - еще ниже. Я не знаю, в чем тут причина, ведь все мужчины в роду - очень высокие. Ты другая, надеюсь, твои дочери пойдут в тебя!