Внезапно он рассмеялся.
— Ну конечно, вот в чем дело! Лиссия заразила тебя своей болезнью, которая заставила ее чуть ли не заново строить замок в Кастейе. Это ее затея.
— Она только предложила нам заглянуть в Корассон по пути домой! И он совсем не ветхий, он чудесный, и я собираюсь купить его, а ты не сможешь мне в этом помешать!
— В самом деле?
Он шагнул к кровати, сжав кулаки вместе с тонким кружевом шали. Потом с видимым усилием взял себя в руки и небрежно пожал плечами.
— Это мы обсудим в другой раз. Я опаздываю. Поцелуй за меня Терессу.
Дверь захлопнулась за его спиной.
Мечелла схватила первое, что ей попалось под руку, — маленькие резные часы из розового дерева, увенчанные покрытым разноцветной эмалью медным петушком. Каждый час он хлопал крыльями и кричал. Она чуть не запустила прелестной вещицей вслед мужу, только чтобы услышать, как она разобьется о дверь. Но Мечелла не в силах была уничтожить творение искусного мастера. И потом, часы так хорошо будут смотреться в Корассоне.
Она запустила в дверь подушкой.
В ту же минуту из двери в гардеробную вышла Отонна. Она подняла подушку и мимоходом взбила ее.
— Итак, ни одного дня с семьей, ваша светлость?
— Перестань подслушивать у дверей, Отонна. Это просто дерзость.
— Боюсь, это моя вина.
Повернувшись на звук нового голоса, Мечелла увидела Лейлу Грихальва, выходящую из той же гардеробной.
— Я пришла вернуть вещи, которые вы одолжили мне во время путешествия, ваша светлость. И мы совсем не собирались подслушивать, честное слово…
Мечелла почувствовала, что ее раздражение проходит. Потрогав пальцем радужные крылышки маленького петушка, она сказала безжизненным голосом:
— Все это не важно. Вся Мейа-Суэрта к вечеру будет знать, что он праздновал день рождения не со мной.
— Ваша светлость…
Мягко ступая, Лейла подошла к ней поближе.
— Ваша светлость, вы подумали… Извините меня, но… Вы же понимаете, с кем он его празднует.
Мечелла, потрясенная, уставилась на обеих женщин. Лица их не выражали ничего, кроме симпатии и сочувствия. Никаких сожалений по поводу ее наивности, а ведь она должна была сразу догадаться, куда идет Арриго. Только безграничное сострадание к ней и гнев в его адрес.
— Где? — спросила она требовательно. — Скажи мне, где они будут!
Глава 46
— Он? Оскорбит меня?
В глубине темного экипажа Мечелла задыхалась от злости. Это был ее собственный экипаж, не тот, который она брала у Арриго. Он был подарком Коссимио, его делали лучшие каретники, шорники и кузнецы Тайра-Вирте, а на дверце еще не высох герб Великих герцогов, нарисованный вчера Кабралом.
— Он относится ко мне, как взрослый к ребенку, хочет, чтобы я жила в Мейа-Суэрте, — еще бы, конечно, хочет! Чтобы прекратить сплетни! Как будто я одобряю эти отношения и выражаю это тем, что живу в одном городе с этой женщиной!
Лейла слушала ее — испуганная, пораженная и все же в глубине души чуть-чуть довольная.
— Виноват здесь не дон Арриго, ваша светлость, не только он. Вы должны понять, что она очень умная женщина. И очень честолюбивая, как в отношении себя, так и своего сына.
— Он такой же скверный, как и его мать! — процедила Мечелла. — Что он, что она, мердитто, дерьмо вонючее!
Лейла удивленно моргнула — она и не подозревала, что Мечелла знает такие слова. Но она не стала удивляться вслух, а принялась втолковывать Мечелле, что она должна злиться не на Арриго, с которым еще можно восстановить хорошие отношения, а на Тасию.
— То добро, которое вы совершили в Кастейе, она направила против вас. Понимаете, там были вы, а не он. И она убедила его, что вы сделали это нарочно, чтобы он выглядел дураком.
— Он мог бы поехать со мной! Мог не повиноваться отцу! Она вдруг сникла и устало откинулась на темно-голубые подушки.
— Нет, конечно, не мог. У него были более важные дела, он наследник. Только я могла так поступить, ведь я иностранка, и все вокруг обсуждают мои странности, я знаю…
— Никто никогда не делал этого, ваша светлость. И вы больше не иностранка в Тайра-Вирте. Люди любят вас.
— Любят ли?
— Вы прекрасно знаете, что любят! Эйха, да стоит только послушать, как они приветствуют вас и скандируют ваше имя…
— Наверное, она и это против меня использовала.
— Я же говорю, она очень умная женщина.
Лейла с трудом удерживала равновесие в подпрыгивающем на ухабах экипаже, мечтая о капельке света, чтобы можно было рассмотреть выражение лица Мечеллы и подобрать правильные слова.
— Вы должны быть готовы к ее коварству. Я могла бы вам помочь, если б знала, что вы затеяли.
— Хватит и того, Лейла, что ты поехала со мной сегодня. Я тебе очень благодарна.
— Мне все же хотелось бы знать ваши планы.
С каким-то мрачным фатализмом Мечелла ответила:
— Ну конечно, я хочу помочь своему мужу отпраздновать день рождения. Зачем, по-твоему, Отонна расставляла сегодня мое лучшее платье?
Как бывшей любовнице наследника, Тасии полагался не только дом в городе, но и собственное поместье. Загородный дом назывался Каса-Рекколто, и он явился результатом тех двенадцати лет, которые она провела с Арриго. Официальным владельцем дома считалась она, но после ее смерти он должен был перейти в собственность семьи, как Корассон и другие владения официальных любовниц, полученные ими в подарок на протяжении последних веков. Похожий на букву “Т”, обшитый деревом, Каса-Рекколто был построен около сотни лет назад. Лейла предполагала, что это была идея Арриго — подыскать Тасии дом такой формы. Почти трехсотфутовый фасад дома служил поперечиной гигантской буквы, остальная часть ее была не видна с дороги. Когда экипаж Мечеллы свернул на аллею, ведущую к дому, Лейла увидела, что он весь сияет огнями, как санктия в праздник Рождества Сына. Из дома доносились громкий смех и приглушенные звуки флейт, виол и кифар. Несмотря на зимний холод, двери были распахнуты настежь, чтобы впустить достаточно свежего воздуха в нагретый множеством свечей дом и слегка остудить разгоряченных танцами, смехом и алкоголем гостей. Мечелла и Лейла вышли из экипажа, изумив расхлябанного лакея. Он бросился было помогать Мечелле взойти по ступеням, но она только царственно кивнула. Лейла проглотила подступивший к горлу комок и последовала за ней.