— Посмотри на меня, — хрипло прошептал красноволосый.
Я повиновалась. Глаза Эрика по-прежнему горели углями, а в лице было нечто странное. Как будто жажда, причём непреодолимая.
— А теперь, — прошептало высочество, наклоняясь к губам, — замри.
И я замерла. Я не могла ослушаться этого приказа, потому что в нём была магия. Не та, которую поминают в любовной лирике, а самая обычная, парализующая…
Губы огненного монстра коснулись моих. Мягко, осторожно. Словно, несмотря на применённое заклинание, Эрик боялся обидеть и спугнуть.
— Значит, рада, что не помнишь? — голос принца был едва слышен.
И он снова поцеловал. Нежно-нежно.
Я никогда не испытывала настолько противоречивых чувств. Мне хотелось ответить на поцелуй, раствориться в нём, утонуть… а ещё очень хотелось наградить кое-кого полновесной, звонкой пощечиной. Как он посмел? Как додумался применить ко мне это заклинание?!
— Ты рада, — прошептал монстр. — Ты так рада…
Ладонь правой руки охватил жар. Я ощутила лёгкое покалывание, следом в сознании раздался жалобный стон Вереза. Принц медленно стянул с пальца кольцо.
— Могущественная ты моя, — выдохнуло высочество. — Всесильная!
Целовать он перестал, но нависал по-прежнему. Глаза светились алым.
— Ты так рада, что всё забыла… — не унимался Эрик. — Ты так счастлива, что не упускаешь ни одного случая поиздеваться над глупым, доверчивым принцем и его… забавным королевством.
Да кто над кем издевается!
— Жестокая, — выдохнул наследник. — Жестокая колдунья!
Способность двигаться вернулась так внезапно, что я не сразу поверила. Во мне же, как и раньше, сражались два желания, и я по-прежнему не знала, чего хочу сильней — обнять или придушить.
— Пусти меня, — тихо сказала я.
Красноволосый не ответил.
— Пусти…
И снова тишина.
— Эрик!
Рот закрыли поцелуем, причём таким, что я даже злиться перестала. На мгновенье, но всё-таки.
Рука огненного монстра скользнула на талию, меня отодрали от двери и прижали к себе. Ладони второй раз за вечер упёрлись в могучую грудь и попытались оттолкнуть венценосного гада. Не пустил и снова поцеловал — уверенно, властно. Вопреки здравому смыслу, я начала таять, но гордости, чтобы сдержаться и не ответить на поцелуй — хватило. Зато ноги начали подгибаться, в груди вспыхнул пожар.
— Ты рада, — прошептал красноволосый.
Чёрт! Ну чего он заладил! Не рада я! Я, я… совсем не рада!
Эрик подхватил на руки и стремительно направился в спальню.
— Эрик!
Меня проигнорировали.
— Эрик верни кольцо!
— Обязательно верну, — хрипло прошептал наследник. — Вот только объясню одной колдунье кое-что… важное, и сразу верну.
— Что объяснишь? — мяукнула я.
— Всё!
Принц не сделал ничего особенного, но свет в спальне вдруг погас, только настенные бра у кровати продолжали отгонять тьму. Собственно, к этой самой кровати меня и отнесли, бережно опустили на расшитое золотом покрывало.
Я даже злиться перестала. Почти.
Едва он отстранился — села.
— Эрик…
Красноволосый тоже сел, но на край кровати, и начал стягивать сапоги. После избавился от рубашки. Я невольно сглотнула, отмечая, что тело у их высочества, в отличие от характера, идеально.
— Эрик. Перестань, — сказала тихо, без злости.
Повернулся, пристально взглянул в глаза, шепнул хрипло:
— Замри!
И я снова застыла.
Чёрт! Эрик!
Принц поднялся. Стремительно обошел кровать. Матрас прогнулся, спину овеяло жаром. Одна рука нахально обвила талию, вторая куда более нахально погладила по спине. Как раз в районе шнуровки…
— Пока буду разбираться с этим проклятым корсажем, — пошептал Эрик, — подумай ещё раз… Что ты чувствуешь, зная, что просто взяла и забыла нашу первую ночь?
Мне стыдно! Стыдно и очень-очень обидно! До чёртиков!
Губы Эрика коснулись шеи, обожгли. По телу пробежала волна дрожи. Если б не заклинание, я бы изогнулась и застонала. Чёрт, хорошо, что Эрик обездвижил — так хотя бы не выдам себя… Я пришла получить поцелуй и только, о том, как сильно хочу всего остального ему знать не положено.
— Что ты думаешь о моём королевстве…
Ничего. Я вообще о нём не думаю!
— Что ты думаешь о моих подданных?
Распустились они. В смысле — аристократия распустилась.
Чёрт… Шнуровка корсажа ослабла, ткань платья поползла вниз. Вот гад! Да как он смеет! Я же… я же… я даже возразить не могу!