Стало чуточку страшно. Я, конечно, знаю, что в теле человека живёт множество паразитов, но глисты и вирусы это одно, а посторонняя личность – совсем другое. Что если этот «покровитель» решит поработить разум? Или ещё что‑нибудь вытворит.
В этот раз хихиканье в голове было очень громким.
– Извините, – стыдливо пискнула я.
Веселье мигом прекратилось. Меня выбило из иллюзии, как пробку из подогретой бутылки шампанского.
– Извините! – вскрикнула. Очень искренне, даже слёзы на глаза накатились. – Я не хотела вас обидеть. И думать о вас плохо тоже не хотела. Просто… – Чёрт, как же стыдно! – Просто за последнее время я такого насмотрелась…
Даже мне эти оправдания показались жалкими.
По инерции, упёрла руку в деревянную поверхность, закрыла глаза и представила, как та осыпается. И тут же едва не улетела вперёд. Опора исчезла.
Под ногами, совсем как в моей фантазии, лежала гора древесной пыли. Поверх неё – покрытая ржавчиной решетка смотрового окошка. На дверном косяке болтался бесполезный засов и навесной замок.
Я тихонько выдохнула и осторожно выбралась в тюремный коридор.
Сторожей ко мне не приставили, положились на заклинание. В тускло освещённом коридоре только четверо застывших воинов Горанга и одна, замершая на бегу, крыса. Камеры, расположенные по обеим сторонам пугают тишиной. Продвигаясь к выходу, я старалась не смотреть на перекошенные рожи и заледенелые пальцы тех, кто прижимался к решеткам. Бедняги. Они всполошились в тот миг, когда маги явились переоборудовать тюрьму под свои нужды и попали под раздачу.
К счастью, меня поместили не в настоящую тюрьму, а в местное КПЗ – узнала об этом из воспоминаний Санаминэля. Тут не было ни лабиринтов, ни других неприятностей, обычных для такого рода сооружений. Просто коридор, заканчивающийся – чёрт, ненавижу! – дверью. Добраться отсюда до крыла, где обосновались горанцы – раз плюнуть.
Я замерла у треклятой двери, ведущей наружу.
Вот выбралась я из камеры, а дальше‑то что? Ежу ясно – в таком деле только магия помочь может, но магия, как выяснилось, штука непростая. Одной фантазии для колдовства мало, а знания взять неоткуда. Разве что мой покровитель сжалится и подскажет как быть дальше.
Замерла, прислушиваясь к звукам в черепной коробке. Ничего!
– Эй, вы тут? – тихонечко позвала я. – Не обижайтесь, а… Я ведь в первый раз в такой ситуации оказалась, вот и сморозила…
Но уговоры действия не возымели. Тот, кто засел в моей голове, отмалчивался. То ли всерьёз обиделся, то ли принципиально решил не вмешиваться. А что, когда меня изнасиловать пытались, он тоже молчал, только в критический момент включился.
Может снова к Санаминэлю обратиться?
Со скрипом очистила сознание, вообразила лицо мага. Вглядывалась в него минут десять, но отклика так и не последовало. Да и желание, которое в прошлый раз обернулось бичом и вырвало у горанца кусок памяти, концентрироваться не спешило – где‑то в глубине души занозой сидел страх.
Пришлось сконцентрироваться на другом желании. Для пущего эффекта зажмурилась и начала шептать:
– Хочу стать невидимкой! Хочу стать невидимкой!
Глупо, конечно, но вдруг получится? Нет, не так! Если лимит везения не исчерпан, то получится обязательно!
В ответ на мои действия, в голове прозвучало многозначительное, довольно напряженное «хм…».
– Да я сама в шоке…
Прикрыла глаза, пытаясь поймать состояние, в котором способна видеть магию, и обнаружила, что тело окружает слабое оранжевое мерцание. Может это и есть невидимость? Увы, есть только один способ проверить…
– Ну, была – не была!
С запертой дверью я справилась легко и не столь радикально, как с предыдущей – просто стёрла в порошок язычок замка. Боязливо высунула голову в коридор и чуть не завизжала от испуга – у противоположной стены, всего в десятке шагов, стояла парочка воинов. К счастью, в мою сторону парни не смотрели, шептались о чём‑то своём.
Я выскользнула в коридор и бесшумно прикрыла дверь. Воины продолжали шептаться. То ли я действительно невидима, то ли слишком увлечены друг другом.
Выдохнув и сжав кулаки, направилась к горанцам. Те разом обернулись, уставились на меня. Я, конечно, замерла и приготовилась выдавить из себя что‑нибудь жалобное, когда первый пробасил:
– Ты слышал шаги?
– Ага, – хмуро отозвался его товарищ.
Они продолжили всматриваться в пространство, но девушку в синем платье не замечали. Ага… значит, удача всё ещё при мне! Или тот, кто сроднился с моей личностью, сжалился и навёл правильные чары.